Его первое лицо
Шрифт:
– Например, я.
– Ты тоже. Тебя мы сохраняем в классическом виде, как...
– Как своего рода достопримечательность?
– Ты преувеличиваешь. Впрочем, не в этом дело. Когда мы обнаружили
– И что?..
– И никто не вернулся. Ты знаешь, каким образом были разбиты автоматы. Мы предполагали, что твоя ракета была уничтожена излучателем зонда прежде, чем успела сесть на Таранту. Теперь мы знаем, что ее уничтожил автомат, выбросив остатки в океан тогда, когда ты, первый ты, был уже внутри зонда.
– Следовательно, вы предполагали, что я погиб еще до того, как проник в зонд?
– Да. Потом мы синтезировали тебя вторично, дали тебе пилота и послали на зонд без автоматов, зная, что ваши автоматы никогда не дезинтегрируют людей.
– Да, в этом отношении они безотказны.
– Хорошая, старая работа.
– И вы не думали, что на зонде я найду самого себя?
– Я вообще не понимаю, как это могло случиться.
–
– Это очень просто. Каждый раз, когда мое первое, а затем и второе воплощение оказывались на корабле, я делал одно и то же: выяснял причины повреждения оболочки. Только в первый раз, когда, открыв шлюзы, я вошел внутрь, они автоматически закрылись за мной, так как ворвавшаяся в разгерметизированное помещение вода добралась до сигнальных приборов. Открыть шлюзы можно было только снаружи.
– А когда ты был с пилотом, то опять спустился на поврежденный горизонт?
– Да.
– Удивительная настойчивость.
– Рефлекс каждого космонавта. Кстати, у зонда есть еще и воздушные утечки. Воздух внутри загрязнен.
– Я знаю. Мы откачаем его, прежде чем поднимем корабль в пустоту.
– Скажи мне еще, - Гоер предупредил прощальный жест Оркса, - почему... почему вы повторно послали меня лишь тогда... лишь спустя восемь дней?
– Просто нам нужно было время, чтобы тебя синтезировать. Тебя и пилота. Это сложный процесс, Гоер. Нам на это необходимо восемь дней, ровно восемь дней.