Его пленённая леди
Шрифт:
Он нуждался в физическом облегчении. Отчаянно.
Гарри был практически убеждён, что если бы продолжил держать Нелл в объятиях, не занимаясь с ней любовью, то это бы убило его. Он бы взорвался.
От Гарри потребовалась каждая имевшаяся у него крупица силы воли, чтобы оторваться от Нелл и хладнокровно выйти из комнаты.
Но Нелл сказала «нет», хотя он знал, что она желала его. И Господи, как мысль о том, что она хочет его, снова воспламенила его кровь.
Но «нет» есть «нет». На языке Гарри это было так.
Кто был тем ублюдком, который изнасиловал её? Этот вопрос не давал ему покоя.
А человек, который принуждает кого–то, вроде Нелл... такой человек не заслуживает жить.
Глава 12
Итен бегло просмотрел письмо, которое пришло в этот день от Тибби. Это не был её обычный аккуратный почерк. Должно быть, она писала в спешке. И под дождём, поскольку бумага сморщилась от пятен и некоторые слова были покрыты кляксами там, где чернила расплылись.
Мой дорогой мистер Делани,
Должна признаться, я несколько обеспокоена тоном вашего последнего письма, особенно когда вы говорили об этой женщине, за которой ухаживаете. Хотя я далека от мысли, чтобы критиковать женщину, которую я никогда не встречала...
Итен нахмурился. Никогда не встречала? Какого чёрта, за кем, по её мнению, он ухаживает?
...но мне кажется, что она не ценит вас, как должно. Вы замечательный, порядочный, благородный и умный человек, мистер Делани, и ровня любому на этой земле.
Итен перечитал эту часть снова, наслаждаясь звучанием слов: замечательный, порядочный, благородный и умный. Он не знал ни одной живой души, кто описал бы его подобным образом. Кто–то мог бы назвать его «замечательным». Или «порядочным». И, возможно, «благородным». Но никогда всеми тремя определениями сразу и никогда вместе со словом «умный».
Никогда не принимайте плохого к себе отношения и не смотрите пренебрежительно на своё происхождение – его невозможно изменить, а вас нельзя за него винить. Важно то, что вы сделали в своей жизни, и навыки, которые вы приобрели, и более всего – ваше сердце. Если эта женщина не ценит этого в вас, мой дорогой мистер Делани, она вас не достойна.
Тут письмо стало действительно очень неразборчивым. Должно быть, начался дождь, подумал Итен. Это бы объяснило то, что она закончила письмо таким странным образом:
Я говорю это как ваша бывшая учительница, для которой важны ваше благополучие и счастье.
Искренне ваша, мисс Джейн Тибторп.
Итен усмехнулся, аккуратно сворачивая письмо и кладя в коробку вместе со всеми её письмами. Так, значит, Тибби не понравилось услышать об этой женщине, за которой он ухаживает, а? Может, это намек на ревность?
– Надеюсь, что так, дорогуша. Очень надеюсь на это, – сказал
Собака забила хвостом по полу.
– Ага, а ещё она считает, что я умный. Неплохо для бывшего неграмотного ирландского олуха, а? – и он бодрым шагом направился в сторону дома викария.
– Итак, преподобный, что вы можете мне рассказать о неком парне по имени Лохинвар? – Итен передвинул своего единственного оставшегося коня. – Шах и мат, – объявил он и откинулся назад.
Викарий нахмурился, склонившись над доской, затем покачал головой.
– Ей–богу, я даже и намека на это не заметил. Превосходно, мой мальчик, превосходно.
Итен подавил усмешку. Он был близок к тому, чтобы разменять пятый десяток, но старик всё же звал его «мой мальчик».
– Вы знаете того, о ком я спросил?
– Лохинвар? Да, я слышал о нём, – сказал викарий. – Это связано с вашей возлюбленной, полагаю.
– Да. Я никогда не слышал о нём, но она, кажется, знает о нём всё.
– Тогда ваша Тибби имеет слабость к романтическим героям.
– О. – Итен нахмурился. Его явно нельзя назвать романтичным и, определенно, – героем. Романтические натуры были красивыми и франтоватыми. А он походил на потрёпанного старого кота, стремящегося остепениться с женщиной, любить которую ему не следовало. Итен рассчитывал на приверженность Тибби подбирать бродяг.
Викарий процитировал:
Ты в любви благороден, в сраженье – герой.
Кто сравнится с тобой, Лохинвар молодой?
Итен подался вперёд.
– Он был воином? Тибби мне как–то говорила, что когда мы впервые встретились, она подумала, что я воплощение молодого Лохинвара.
Брови викария поднялись.
– О, Боже. Что вы сделали?
– Её держали заложницей негодяи, которые гнались за принцессой и её сыном.
– Принцессой?
– Принцесса раньше была ученицей Тибби и тайно направлялась к ней, или они думали, что тайно. Но негодяи пронюхали об этом и приехали сюда за принцессой. Я постучал в дверь, чтобы спросить дорогу, а там была Тибби, белая, как привидение, напуганная до смерти, и в ярости. – Он усмехнулся, вспоминая. – Она – храбрая маленькая малышка. Сунула мне записку, в которой говорилось о мужчинах, держащих её в заключении, но я даже не взглянул на неё. Она кинула на меня такой взгляд, будто говоря, что я просто идиот: Тибби не знала тогда, что я не умел читать.
– И что же вы сделали? – спросил нетерпеливо, как какой–то мальчишка, викарий.
– Я вырвал её у мерзавцев, закинул на лошадь и умчал прочь галопом в безопасное место.
– Чудесно, чудесно! Какое приключение, – воскликнул старик. – Не удивительно, что она зовёт вас юным Лохинваром. Это из «Мармиона» сэра Вальтера Скотта, на котором все были помешаны двадцать лет назад. Длинная поэма, – объяснил викарий, видя выражение непонимания на лице Итена. Он снова процитировал:
Вдоль границы скакал Лохинвар молодой.