Его покорная невеста
Шрифт:
— Всплеск силы, надрыв, а после будто лишаюсь, части себя и отдаю ее другим. На время. К этому привыкаешь.
Мы прошли мимо расставленных по периметру охранников и остановились в коридоре, перед тяжелой надежной дверью, которую мне так не хотелось открывать.
— А вдруг я ошибусь? И сделаю что-то не то? — всполошилась я, прилагая усилия, чтобы не отступить.
— Вспомни те чувства, когда ты высвободила силу, — посоветовал Император. Он не торопил, не давил, однако, я предчувствовала, что действовать нужно уже сейчас.
— Сжатая пружина. Нечем дышать. А после, словно взрыв изнутри,
— На этот раз, сила не должна тебя сковывать и казаться тюрьмой. Это часть тебя, только немного другая. Она требует большой отдачи, но она, же дает чувство свободы.
Я замерла на миг, выдохнула и толкнула тяжелую дверь. В лицо мне ударил ветер, но тут, же стал обходить меня стороной. Я поняла, что Алессандро выставил щит, защищающий меня от прохлады.
— В первое время острые чувства помогают справляться с всплеском силы. Те, кого ты подняла, могут вызывать брезгливость, страх, отвращение. И твоя сила сама отправит их на покой, чтобы убрать подальше с глаз.
Я осмотрела нестройные ряды оборванных, истлевших от времени тел. Они не двигались, просто стояли и смотрели в нашу сторону. Их глаза не горели странным огнем, как глаза пса. Кто-то из них умер слишком давно, кто-то совсем недавно. На некоторых все еще можно было рассмотреть одежду, в которой их похоронили. Их любили. О них заботились, их оплакали. Им пришлось бежать, чтобы выжить. Каждый из них пришел на эту планету, чтобы найти безопасный дом для себя или своих близких. Они жили, любили, радовались, болели, умирали. И теперь, из-за некроманта недоучки были вынуждены прийти сюда, возможно, кто-то мог попасться на глаза своих родных, и без того тревожа болезненную рану.
— Мне их жаль. Они заслужили покой, пусть покоятся с миром.
С меня будто схлынула темная пелена, на миг окружающая действительность стала ярче, зрение сделалось как никогда острым, и я смогла увидеть чуть сияющие в темноте нити, идущие от меня к моим невольным жертвам. Инстинктивно по этим нитям я послала импульс силы, с приказом уйти и не тревожить живых, а вслед волну сожаления, раскаяния и умиротворения.
Глядя в спины медленно бредущим зомби, возвращающимся на кладбище, я тяжело облокотилась на грудь Императора, не отходящего от меня ни на шаг.
— Я все сделала правильно?
— Не совсем в классическом стиле, но… видимо, у тебя свой путь.
Император положил ладони на мою талию и приобнял, соединив руки на моем животе. Я не пыталась вырваться или отстраниться. Слишком устала.
— А что делать с Бураном? — я словно вынырнула из уютной неги, и бросила рассеянный взгляд на так и не ушедшего пса. Он привычно вильнул хвостом. Я сглотнула и обернулась к Императору.
— Я недооценил твои возможности, милая. С этим псом придется повозиться. Хотя… что может быть надежнее сильного и неуязвимого охранника, которому нечего терять? С другой стороны, сам факт его существования породит много проблем.
— Он вас помнит? Я правильно понимаю? Он разумен? — настаивала я на честном ответе, боясь, что Алессандро, не желая меня пугать, захочет что-то утаить.
— К сожалению, это так. Ты смогла не только призвать тело, но и вернуть разум. Я никогда не сталкивался ни с чем подобным. Если об этом станет кому-то
Император крепче прижал меня к себе, хотя, казалось, что крепче уже невозможно.
— Никто и никогда не должен знать об этом. Не страшно то, что ты некромант. На этой планете есть несколько, таких как мы. Они с детства учатся контролировать силы и работают в системе обороны и безопасности. Сегодняшний всплеск можно будет легко объяснить, и люди поймут, примут это и не станут обсуждать. Но если кто-то поймет, что ты способна возвращать давно ушедшую сущность из небытия, это тебя погубит.
— Но это дает столько возможностей! Я могу работать вместе с целителями, у многих появится шанс выжить!
— А у тебя все шансы умереть, — жестко пресек мой энтузиазм Император, в тот же миг став суровым и непреклонным.
Глава 16
Рассвет над замком был прекрасен, но утренняя прохлада предвещала начало ранней осени. Осень на планете длившаяся половину года, стремительно перетекала в зимние холода со снегом и ветрами, а после так же резко воцарялось лето.
Взгляд из окна упал на тренирующихся во дворе мужчин, которых прохлада совершенно не смущала. Они были полуобнажены, разгорячены и я в который раз поразилась силе и ловкости людей с кровью вальгасов. Но даже среди них Алессандро выделялся ростом и более светлым оттенком кожи. Хотя за последнее время он сильно загорел, раздался в плечах, стальные канаты мышц рельефно проступали на теле. Среди молодых и одного с ним возраста вальгасов он выглядел матерым и опасным. Дворцовая жизнь его больше не сковывала, а древняя кровь постепенно изменяла тело, превращая его в совершенный механизм для убийства.
Прошло чуть меньше месяца с момента, когда я подняла толпу мертвецов. Об этом слишком не распространялись, хотя местные поглядывали на меня с опаской. Даже среди них некроманты были большой редкостью. К счастью, подобное больше не повторялось.
Разминка, растяжка, комплекс упражнений на выносливость, медитация, некромантия. Мой день оказался полностью загружен. В последнее время наши с Императором тренировки проходили в достаточно жестком формате. Иногда мне казалось, что он пытается сделать из меня агема или убийцу. После таких баталий в первые несколько дней я медленно доползала до кровати и засыпала до утра без сновидений.
Вечерами после совместного ужина мы с Императором гуляли по песчаному берегу или вылетали в город, знакомились с жителями, посещали городские мероприятия, изучали древне строения, сохранившиеся от давно исчезнувших поселенцев. В какой-то момент я стала ловить себя на мысли, что мне нравится такая жизнь — тихая, спокойная, мирная. Без покушений и угроз, рядом с мужчиной, с которым казалось приятно и безопасно. Единственное, что меня смущало и даже расстраивало — его категоричность, с которой Алессандро отрицал саму возможность поиска новых методов исцеления, когда смертельно больного можно было не только вылечить, но и вернуть из-за последней черты. Я понимала его тревогу за мою жизнь, и все же… Мысль о том, что, возможно, у моих родителей мог бы быть шанс на счастливую и долгую жизнь, если бы кто-то в последний момент смог их исцелить и вернуть, не давала мне покоя.