Его птичка

Попова Любовь

— Еще бы, — дерзко усмехнулся он. — Ты вручила на это право лишь мне.

— Это когда же? — вскинула я брови. — Вам привиделось?

В этот момент я вспыхнула, вспоминая о своих ночных грёзах. Таких бесстыдных, но таких волнующе прекрасных.

Он оскалился и уже открыл рот, чтобы поразить меня очевидно остроумным ответом, но его прервал короткий звон. Подобный бывает, когда приезжает на этаж лифт.

Рома мягко потянул меня на свет, и я неожиданно заморгала, ослепленная яркостью ламп.

Мы действительно

были возле лифта, только двери в пару раз больше, чем у пассажирского в нескольких метрах отсюда. Я огляделась и вспомнила, что именно в этом коридоре устроила истерику по поводу своей операции.

— Приёмное отделение? — поняла я.

— Оно, — подтвердил Роман и в эту же секунду разъехались двери лифта. В узком, длинном помещении находились двое мужчин в форме санитаров и медсестра — они приветственно кивнули и стали выходить. За их спинами оказался еще один темноволосый молодой врач. Судя по усмешке, обращённой к Роме, его приятель.

Он тут же перевел взгляд на меня и когда выходил, подмигнул.

Остальные уже ушли, а Рома и незнакомый врач с карими глазами в голубой форме, тихо о чём-то переговаривались. После этого лицо хирурга помрачнело так, что на нём не осталось и тени недавнего сексуального возбуждения.

Вернулся профессионал готовый спасти очередную жизнь. И ведь не сказать, что он мне нравился меньше, чем горячий любовник. Просто такие крутые, как опасные повороты на гоночных трассах, смены настроения не могли не повергнуть в трепет.

Погруженная в свои мысли, я и не заметила, как мы с Романом вошли в металлическую кабину, где в гладкой поверхности стен отражалось два тела. Одно крупное, подавляющее, а другое хрупкое, вдохновляющее.

Рома с невидящим взором быстро развернулся и нажал на панели за своей спиной кнопку шестого этажа.

Я смотрела на напряженного, ушедшего в себя мужчину и сдерживала поток льющихся вопросов. Я даже переступила с ноги на ногу, напрягая плотно сжатые губы, чтобы не начать беспорядочно стрелять словами.

Вид Ромы давал ясно понять о том, что меньше всего ему сейчас хотелось объяснять что-либо.

Что-то произошло.

Это я поняла и по беглому разговору врачей, и по напряжённому лицу Ромы. Оно стало выглядеть старше и в уголках губ и глаз четко отметились мимические морщины. Это не портило общего впечатления от его привлекательности, но внушало некий подсознательный страх.

Наверное, впервые за два дня я осознала, насколько велика между нами разница в возрасте. Это должно было отпугнуть меня, дать понять, что его интерес ко мне лишь мимолётное увлечение.

Но было уже поздно. Излишне тревожно моё сердце билось при мысли о поцелуях этого сексуального мужчины, а тело робело от безудержной жажды вновь, хоть ненадолго оказаться в его властных руках. Хоть на миг!

Безумие.

— Ты в порядке? — внезапно бросил взгляд на меня Рома.

Я опешила. Неужели

он догадался о моих мыслях? Неужели он понял, насколько меня опьяняет один только мужской запах, окруживший меня со всех сторон в этой тесной металлической коробке?

Он ждал ответа, выгнув бровь и наблюдая за тем, как живо сменялись эмоции на моём лице. Я залепетала:

— Я… в смысле? Мы? Или ты имеешь в виду меня, или мой живот… Что?

Рома целую секунду, показавшуюся мне вечностью, оглядывал моё лицо, а потом громко фыркнул. Его величавые плечи расслабились, как будто сгрузили пару мешков с картошкой, а морщины на бесстрастном лице расправились.

Он без слов привлёк меня к себе и накрыл мои губы в настойчивом, но нежном поцелуе.

Я упивалась этим мгновением, отвечая со всей возможной страстью, что заполняла до краев чашу моей влюблённости.

Поцелуй, уносивший меня на крыльях в дальние края экстаза, прервался до обидного быстро. Проход в дивный рай закрылся, и я окончательно вернулась на грешную землю.

— Я спросил про шрам, — со смехом пояснил Роман и сразу поспешно отошёл на другую сторону, потому что лифт уже миновал отметку пятого этажа. Что и правильно.

Застать хирурга в горячих объятиях молоденькой пациентки может и пикантно, но влекло за собой множество проблем.

— Просто, — начала оправдываться я и внезапно взвизгнула, прижавшись спиной к серебристой стенке в поисках опоры. Лифт резко затормозил, задрожал, словно кто-то, невзирая на предупреждение, дёрнул стоп-кран.

Я внимательно обвела взглядом кабину и наткнулась на кнопки, которые уже рассматривал Рома. Я не боялась закрытого пространства, но воздух был горячим и его оставалось всё меньше.

— Какого черта ты остановил лифт?

— Это не я. У меня операция через двадцать минут, — раздражённо сообщил он. — Я поэтому в выходной и сорвался.

В очередной раз, сменив страстность на хладнокровность, Рома стал жать кнопку вызова диспетчера.

— Ой, — пискнула я. — Мы застряли?

Рома быстро кивнул, но не повернулся, и не постарался меня успокоить. Этого и не требовалось, но я опять поразилась его способности так быстро сменять один настрой на другой. Даже театральные декорации на сцене не сменялись столь стремительно.

Глава 10. Общий знаминатель

— Петрович! Почему стоим? У меня резекция через… — я кинул взгляд на наручные часы, подаренные когда-то еще отцом. — Двадцать минут.

— Роман Алексеевич, — прогнусавил голос, искажённый электроникой. — Не положено. В больнице объявлено чрезвычайное положение. Набежали следователи и всех сказали заблокировать до выя…

Судя по звуку ему стало трудно подбирать слова, что и не удивительно. Алкоголь давно и прочно поселился в его мозгу, разъедая его и портя жизнь.