Его птичка
Шрифт:
И чего в таком случае сальный ублюдок к Ане прикопался. Впрочем, понятно чего. Эта выглядела дешевкой, в Ане же был свой класс.
Это как сравнивать бижутерию с настоящими камушками.
— Ну что, ко мне? — осторожно спросила девушка, стараясь держаться на расстоянии.
— Сегодня так и быть отдохни, — как с барского плеча кинул Веселов. — Мне подумать надо.
— Артур, а когда…
— Как только Аня будет со мной, сколько можно повторять, — рыкнул он на девушку, которая тут же съежилась. — Тем более ты плохо стараешься. Она почти
Было видно, что блондинке хочется что-то сказать, но она усиленно сжимала губы и сдерживалась. Шантаж? Но чем?
— Наверное, тебе все-таки хочется, чтобы свет увидел ваши, — он сделал паузу и вкрадчиво пропел. — семейные фотографии.
— Нет, конечно, нет, — испуганно залепетала она и тут же что-то вытянула из кармана. — Вот. Ты просил.
Она подала ему небольшую пачку денег.
— Вот и умница. Папаше привет передавай, — усмехнулся он засовывая деньги в карман кожаного черного пальто и поднял брови. Мол, чего еще стоишь?
Блондинка понятливо кивнула, натянула капюшон и тут же скрылась в темноте вечерней Москвы.
Вот оно что. Кажется, пацан забыл, что рабство в России отменили в 1861 году. Появился еще один повод почесать ноги и кулаки.
Я предвкушающе улыбнулся.
Веселов остался один, осмотрелся, набрал сообщение в смартфон и сделал шаг в сторону остановки, а потом вдруг повалился на тротуар выложенный плиткой. Не вдруг конечно, а из-за моего удара.
Не по ногам же его бить.
— А, — усмехнулся он, приподнимаясь на локте и насмешливо меня осматривая.
— Доктор Сладкий. Вы еще и деретесь. Вот Анька, то обрадуется.
— Ты, сукин сын! — отрезал я. — Даже не понимаешь, когда нужно остановиться.
— А что мне останавливаться? — сел он и провел двумя руками по волосам. — Вам Анечка моя надоест, а я подберу. И успокою. И… выебу.
Перед глазами мигом вспыхнуло красное пламя ярости. Еще один удар пришелся по челюсти. Послышался хруст и нечеловеческий стон боли.
— Ты в курсе, что тебе больше кальция пить надо, — заметил я, обходя его кругом. — Кости не будут хрустеть. Да, не делай такую рожу. Смешно же. Аню тронешь, буду ломать не челюсть, а руки и ноги. Далеко ты потом не утанцуешь.
— Вы вроде врач, вам положен заботься о здоровье.
— А еще я мужчина. Аня моя, запомни это, — рыкнул я ему в лицо и снова двинул по челюсти, а затем поднялся и, смахнув невидимые пылинки с дубленки отправился до ближайшего магазина.
Хотелось выпить. Лучше напиться и трахнуть Аню, чтобы и думать забыла о влажных лапах этого мелкого уродца. Херувим блять, ебаный.
Я шел пешком, оставив машину у академии.
До дома было примерно минут тридцать хоть бы. И пока двигался по тротуару, слепо наблюдая, как меня обтекает разношерстная толпа, делал обжигающий глоток за глотком. Это все зверь. Он продолжал рвать меня на части. И пара ударов не утихомирили его. Все бесполезно. Можно бить. Можно кричать на ублюдка, но Аня так и будет тереться об этого гавнюка. Так и будет целовать его в финале. А потом и правда ляжет под него.
Может и правда пора заканчивать. Скажу ей прямо сейчас. Только немного посмотрю, как она моет посуду на кухне, так и не сменив прическу.
Невероятная. Шикарная. Сексапильная. Охуенная. Моя. Посмотрю, как она широко открывает голубые глазища, заметив меня, пьяного с бутылкой на половину выпитого Джек Дениелса.
Надо и правда кончать с этими отношениями на грани зависимости. Только сначала кончить. Лучше в Аню. Лучше прямо сейчас.
Я отставил бутылку со стуком на стеклянный столик возле окна, за которым лил первый весенний дождь и сделал шаг к испуганной Птичке. Она прижалась к холодильнику возле которого и стояла уже одетая в привычный домашний костюм.
Светлые, шелковые брючки и маечку, под которой еще не встали сосочки. Но это быстро исправить.
— Рома…?
— Тебе нравится погрубее? Сейчас устроим.
______________________________________________________________________________________
Веселов гад? Определенно. Но и Аня, видя его настрой должна была давно поговорить с куратором. Нельзя думать, что проблемы решаться сами собой. Иногда они как снежный ком и теперь ей придется расхлебывать последствия своих решений. Это как с тем же лечением. Нельзя его запусктать, чтобы потом не было мучительно больно.
Если переносить на меня, то моя проблема стоматология. С детсва боюсь этих садистов. Что привело к тому, что я теплю до последнего перед тем как лечить зуб).
Так что не затягивайте никогда, чтобы потом не расхлебывать)
Спасибо и до завтра!
Глава 10. Ссылка на вторую часть в аннотации!!
Рома шагнул ко мне. Злой взгляд говорил о желании. Но от желания любить меня не осталось и следа. Цель, наказать и сделать больно мелькала в его глазах. Так же больно, как было ему. Я это понимала, наверное, но до жути боялась.
Я отбежала в сторону, но Рома рванул меня за пуйчок волос, вызвав вскрик. Он практически припечатал меня к себе, и начал шипеть в лицо:
— Ну, куда же ты? Такая, страстная на сцене. Покажи мне…
— Рома, ты пьян!! — попыталась я его вразумить, вцепившись в руку, но хватка была железной. И где же тот изнеженный врач, каким его считают. Это не сладенький. В нем нет ничего сладкого. Не тогда, когда буквально сдергивает с меня пижаму.
— Мне больно! Отпусти!
— А мне тоже больно, Аня! Мне тоже больно видеть, как ты трахаешься с другими, — рычал он, стягивая с меня и брюки. Сопротивляться было бесполезно, это только доставляло больше дискомфорта.
— Но я не трахалась, — вскричала я, ударив его по руке, которая так сильно сжала грудь. — Я танцевала! Танцевала!
— А как по мне, твой Веселов практически выебал тебя на сцене, — орал Рома и задрав мне голову, посмотрел в глаза. Его полыхали безумием. Холодным, ледяным, словно голубое озеро покрылось льдом. — А я выебу тебя сейчас.
— Рома, но это не ты! — уперлась я руками ему в лицо, стараясь не дать себя поцеловать. — Прекрати! Мне страшно!
Он отбросил мои руки, и когда я хотела вырваться, прижался к моей спине грудью, обхватывая, шею пальцами. Он не давил, скорее просто удерживал, и я к своему стыду ощутила прилив возбуждения.