Его сбежавшая Принцесса
Шрифт:
Простились с Гнеей и Илинной, и с малышом Пигом тоже простились. Я обняла Юлия.
— Спасибо тебе, — прошептала я на прощание, — спасибо, что сказал, как вытащить душу Эда.
— Да, пожалуйста. Вы еще помиритесь. Куда ж денетесь.
Обнялись с Медведем.
— Ну, Донна, только слезы не разводи, — сказал Медведь.
— Когда я слезы разводила…
— Да всегда. Я столько всего с тобой насмотрелся.
Я легонько ударила его по плечу и кивнула.
— Береги себя.
— И ты себя береги.
И
Было очень странно вести Эда. Обычно это он знает дорогу, обычно это он ориентируется в лесу, а я сижу и глазками хлопаю. Но сейчас все изменилось. Я говорила, куда скакать, где заворачивать. Изо всех сил старалась сохранять голос уверенным.
— Я как будто знаю эти места, — сказал Эд.
— Ты что-то вспоминаешь?
— Не надейся.
— Тогда как?
— Как будто я был здесь в детстве.
— Вы приезжали в Колларийское королевство? — удивилась я.
— Очень давно. Как раз когда отец второй раз женился.
— Удивительно, что ты запомнил эти леса. Обычно дети такое не запоминают.
Эд ухмыльнулся:
— Ты же не считаешь меня обычным?
Теперь ухмыльнулась я.
Глава 19. Мы дома
Домчали до лагеря за несколько часов. Все-таки добрались. Я спрыгнула с коня, побежала к нашим шатрам. Эд шел следом, неуверенно осматриваясь по сторонам.
— Мы дома, — крикнула я.
— У дома должна быть крыша.
— Дом — это не дом в привычном понимании, дом — это место, с которым у тебя связаны лучшие моменты. Место, где ты чувствовал себя счастливым. А здесь мы все были счастливы.
Эд медленно прошелся по лагерю. Осмотрел шатры. Подошел к костру. Пнут уголек.
— Сейчас я расскажу.
Я привстала на пенек, чтобы быть выше. Закрыла Эду глаза ладонями.
— Представь, — начала я, — у костра сидят твои друзья. Два коренастых парня-близнеца, рыжеволосая девушка, верзила со сломанным носом, я… Костер горит, греет нам лица. Мы улыбаемся. Кто-то начинает рассказывать историю. Потом рыжеволосая девушка берет лютню, начинает играть, и мы поем… Представил?
— Прямо тут? — фыркнул Эд, — прямо в лесу мы жили?
Я убрала ладони, отошла. Эд смотрел на наше место для костра с пренебрежением и даже отвращением. Почесал голову. «Это не мой Эд, — напомнила я себе, — мой Эд жил этим местом! А этот лишь мальчишка, который ничего не понимает!».
— Я покажу тебе, — сказала я, повинуясь порыву.
И мы разожгли костер. Оказалось, семнадцатилетний Эд совершенно ничего не знал про разведение костров. Он сложил ветки в кучу и довольный ждал, когда я переложу их так, чтобы получился хотя бы форма шалаша.
— А ты молодец, — сказал Эд со знанием дела.
— А ты бездельник.
Эд поднялся,
— Ну и какая во всем этом радость? — спросил он, — мы не могли что ли поселиться где-нибудь в нормальном месте? Да хотя бы в той деревне?!
Костер разгорался. Я отошла, довольная. Это первый костер, который я разожгла сама. Мой первый костер. Можно было гордиться.
— И все-таки, ума не приложу, как мы с тобой могли познакомиться, — сказал Эд, — уличная артистка и принц. Это что-то из разряда сказок.
— А если я все-таки не уличная актриса, а принцесса? — спросила я хитро.
— Нет-нет, меня не проведешь! Расскажи, как мы познакомились.
Эд положил голову мне на плечо, как когда-то. Как когда-то.
— Я украла свадебное платье принцессы Македонии, — начала я, — и сбегала из дворца. А тут появился ты, притворяющийся стражником.
— Да быть не может! Зачем мне притворяться стражником, чтобы попасть во дворец? Я бы просто пришел к главным воротам и объявил свое имя. Меня бы пропустили. Знаешь, как у нас это работает? Одно только имя буквально открывает любые двери.
Я знала, каково быть королевских кровей. И знала, что одного только имени маловато.
— Мы боремся против человека, умеющего гипнотизировать, — напомнила я, — тут надо действовать осторожно.
— Так что дальше?
— Так и встретились. Познакомились и решили объединиться, ведь наши цели совпадали.
Подробности были излишни. Да и не хотелось вспоминать. Не хотелось.
— Наша история знакомства интереснее, — сказал Эд.
— Ты о чем?
— Я только что проснулся после долгого сна, а ты рисковала жизнью, чтобы меня разбудить. Сначала ты перепутала меня с другим, а я решил, что ты наложила чары.
Я усмехнулась. Собралась потрепать Эда по голове и тут же пожалела об этом. Нечего там было трепать. Жалко кудряшки. Жалко.
— Ладно, признаюсь, — сказал Эд, — костер завораживает.
— Меня тоже. Как будто это какая-то магия. Смотришь на огонь, и он знает все на свете. А еще он такой спокойный.
Эд повернул мою голову на себя, прижался ко мне лбом. Сердце заколотилось. Мой Эд тоже так делал.
— Помнишь ту загадку, — заговорила я с улыбкой, — когда меня попросили нарисовать свободу.
— Конечно, помню, — ответил Эд, — я думал над этим.
— Думал?
— Конечно. Так что ты нарисовала?
— Угадаешь?
Эд смутился, несколько раз моргнул.
— Огонь? — предположил он, — для тебя свобода — это огонь?
— Нет.
— Что тогда?
— Танец.
Эд застыл, словно не веря моим словам. Отодвинулся с недоверием.
— Ты шутишь?
— Нет, я правда нарисовала тогда танцующую пару.
Эд склонил голову, всматриваясь в мое лицо, словно силясь увидеть во мне кого-то другого.