Его сбежавшая Принцесса
Шрифт:
Я стояла и смотрела на себя в зеркало. Широкие штаны. Широкая рубашка. Надо что-то сделать с волосами. Я посмотрела у Аники в сундуке, нашла пару мужских париков. Один кудрявый черный, другой короткий и рыжий. Выбрала кудрявый черный. Ухмыльнулась. Теперь я стояла перед зеркалом не только в мужской одежде, но и в мужском кудрявом парике. И все равно, я была девчонкой в мужской одежде. У меня слишком женское лицо. Слишком красивое, утонченное. Нашла у Аники краски для лица. Да, надо нарисовать брови пошире. Нарисовала. Лицо стало погрубее. Посерьезнее. Я нахмурилась. Все
— Ну что, готова? — заглянул Эд.
Увидел меня и тут же рассмеялся.
— Чего смеешься, братишка? — я попыталась сделать голос ниже и грубее.
— Нет-нет, не думай открывать рот! — хохотал Эд, — теперь ты немая, а если надо с кем-то договориться, это сделаю я.
— Ну ладно. Как я тебе? — поправила кудрявую челку.
— Забавно, — сказал Эд с широкой улыбкой, — они тут такие подготовленные. Парики делают.
— А куда ты дел свои отрезанные волосы?
— Так вот они! — Эд потрепал мой парик, осмотрелся, — а меня во что ты хотела нарядить? Сразу предупреждаю, в женское платье не полезу.
— И не надо. Найди что-нибудь, чтобы шрамы на руках прикрыть.
Эд достал среди кучи вещей длинный коричневый плащ, надел на себя. Я замерла. В этом плаще ходил мой Эд. Это был его любимый плащ.
— Сойдет?
Я проморгалась и кивнула. Сойдет. Еще как сойдет.
В карманах по флакончику со снотворным. И по ножу. И по коробочке с шум-горохом. Мы возвращались в столицу. Меня не покидало ощущение того, что все, как раньше. Или все скоро станет, как раньше, когда мы спасем друзей.
С рассветом в город пришли и мы с Эдом. Да уж, этот город помнил нас обоих не такими.
— Чего какая напряженная? — послышалось за спиной.
— В последний раз мы сбежали отсюда на воздушном змее.
— Как это?
— Разбежались и прыгнули с крыши, а потом полетели.
Эд криво улыбнулся:
— Жаль, я этого не помню. Это ж потрясающе!
— Это страшно, мы чуть не умерли.
— Не умерли же!
Не стала я подливать масла в огонь и говорить: «Вообще-то умерли! Ты умер!». Дошли до ворот, до стражи. Я была искренне удивлена. Наш город славился тем, что сюда может попасть любой. Славился тем, что его двери открыты. А теперь…
— Кто такие? — спросил страж, разглядывая нас.
Смотри, сколько хочешь. Все равно не узнаешь во мне принцессу Македонию. Даже я сама ее в себе не узнаю.
— Гости, — откликнулся Эд, — два брата, пришедшие навестить родственницу.
— Братья значит?
— Братья.
— Что-то вы непохожие какие-то!
— У нас разные матери, — сориентировался Эд.
Я все молчала. На всякий случай, притворяясь немой.
— Ладно, идите! — сказал стражник, — вот только.
— Что?
— Я должен спросить, не видели ли вы по пути невысокую девушку с темными волосами?
— Не видели, но уже слышали о ней, — ответил Эд, — если увидим, обязательно предупредим.
—
Я коротко кивнула в знак благодарности за доверчивость, а Эд душевно попрощался. Мы вошли в город. Пустые улочки. Грязные улочки. Жутковатая атмосфера. Как будто город болен чумой. И имя этой чуме — массовый гипноз Звездочета.
— Ну пойдем! — поторопил Эд, — потом насмотришься. Куда горох запихивать?
Одна из важных особенностей шум-гороха — он трескается на солнце. Поэтому важнее всего было оставить его там, куда будет падать солнечный свет. Мы обошли город по периметру, раскидывая горошины, потом сели на ступени, рядом с площадью и стали ждать. Пустой город, и прямо в его центре мы с Эдом и смотрим на небо, в ожидании солнца.
— Донна, — зашептал Эд, — у нас ведь не было такого раньше?
— Какого?
— Мы раньше не сидели на этих ступенях?
— Нет, не сидели.
Стали выползать на улицу первые горожане. Обеспокоенные, суетливые. Вышли и рыцари. Серьезные, хмурые, загипнотизированные. Они подходили к каждой встречной женщине и сверяли с портретом. Нашли молоденькую длинноногую брюнетку в голубом платье в горошек. Взяли ее под локоть.
— Смотри-ка, они решили, что отыскали девчонку, — зашептал мне Эд.
— Вот только они ошиблись.
— Да что ж такое! — крикнула женщина средних лет, — половину города уже переловили! И ради чего?! Ради какой-то глупой прихоти Звездочета?!
Рыцарь медленно обернулся на женщину, подошел, взял за грудки.
— Таков приказ.
— А своих-то мозгов у вас не осталось? Совсем не осталось?
Рыцарь влепил женщине пощечину. Я вздрогнула. Ужаснулась. И это мое королевство. Королевство, в котором я выросла. Я встала. Не знаю, на что уж я рассчитывала, но внутри разгоралась сила. Подошла ближе. «Не высовывайся! Сиди тихонечко и жди, когда взорвется шум-горох! Не привлекай к себе внимания!» — шептал мне здравый смысл, но я уже подошла к рыцарю.
— Хочешь тоже пойти? — рычал он на женщину, продолжая бить по щекам.
— Она не виновата, — сказала я низким, мальчишеским голосом, — не надо мучить несчастную женщину.
Рыцарь переключился на меня. Сощурил глаза.
— Мальчишка, помолчи!
— Вы нашли пропавшую, — я кивнула на девушку в голубом платье.
— И что?
— Эта почтенная дама вряд ли похожа на ту, что нарисована с картины. Так что отпустите ее. Ваш приказ был хватать только похожих девушек.
Рыцарь подошел ближе, навис надо мной. Я вздрогнула. Сейчас узнает. Сейчас увидит во мне девушку. Сейчас раскроет меня.
— Вот ты где?! — послышался обеспокоенный голос Эда, — везде ищу своего глупого брата.
Мы все одновременно повернулись на него. На моего неуклюжего спасителя.
— По отцу, — пояснил Эд, — это мой брат по отцу, поэтому мы так не похожи!
Спасибо, Эд, теперь я притворяюсь Юлием.
— Он немой! — продолжал Эд.
— Вообще-то говорит.
Мы встретились взглядом. Хорош спаситель. Я вздохнула. И что делать? Как выпутываться? Но Эда ничего не смутило. Он театрально удивился и пораженный зашептал: