Его сладкая месть
Шрифт:
Нет. Я бы уже и рада была поверить в теорию мести, только бы не психовать от понимания, что тьма Алекса заразила меня куда сильнее, чем ожидалось.
Поговорить об этом, слава богу, было с кем. Потому что я начинала сходить с ума. А цветы Александра и письма-триггеры довели меня до жесткой бессонницы. Забывалась лишь под утро, а до того все попытки погрузиться в сон тотчас же блокировало темным токсином вожделения и предвкушения с неуемной аритмией.
— За тебя, госпожа новоявленная, — казалось, случись апокалипсис, Юльке все будет нипочём. — Не колется
— И не расколется. — я пила мохито, который с легкой руки снова приготовил сам мэр города, — Он опять включил наставника и выкрутил все так, что я глупая девочка, которая хочет ему отомстить.
— Но ты поняла, что не хочешь ему мстить? Что все действительно лежит гораздо глубже?
— Да. И знаешь, я уже думала, что об этом можно забыть, я даже готова была смириться. Но собственно, Юль… а какого хрена я должна все время уступать?
— Разумно. — Лаврова задумчиво сощурилась. — Ты не должна давить в себе свои чувства и желания в угоду этому монстру. Ты уже это сделала, теперь его очередь. Хотел равноправных отношений, придется постараться.
— Что ты задумала?
— Помнишь, я говорила, что у нас есть особняк в Черногории. Сама понимаешь, что я рвусь туда не ради моря и гор. Вот куда тебя пора отправить отдохнуть…
Это было странно — но у меня захватило дух. Даже земля ушла из-под ног.
— Не радуйся раньше времени. Я не пущу тебя в уоманту боли с плеткой, пока Дима не пояснит тебе нюансы. Теорию и практику.
— О нет, — рассмеялась я.
— А ничего смешного нет. Я повторяю, выпускать доминировать неподготовленного человека — все равно что дать обезьяне гранату. Это мое единственное условие. Хочешь напоить свое эго и в итоге получить трофей?
— Хочу. Мне настолько плохо, что я готова сдаться снова. Данил сказал, что это стокгольмский синдром. Может, и вправду я выдумываю себе то, чего нет?
— Если это действительно так, ключей и рекомендаций ты не получишь. Ты что, Димку боишься?
— Ты сама его боишься иногда.
— Так бояться круто. Не переживай, беседа будет носить неформальный характер. Никаких титулов и ритуалов. Ты ведь хочешь получить удовольствие, а не все испортить?
— Хочу. Только остается один вопрос, как заманить туда Алекса. Силком притащить — не вариант, сам он не соглашается…
— Согласится. Он тоже до безумия хочет быть с тобой. А если мужчина не признает компромиссов, подумай, нужен ли тебе такой вообще.
— Юля!
— Ладно, молчу. Но в том, что он такм нарисуется, можешь даже не сомневаться…
Глава 26
Тепло ворвалось в уставший за зиму город спонтанно, неистово, как будто натиском захватывая измотанный дождями и холодом мегаполис.
Так казалось Алексу Крейну. Только так одно событие сменяет другое — настигая, догоняя, лишая воли к сопротивлению и забирая себе долгожданным трофеем. Он сам основательно заигрался в войну.
Рушить миры было захватывающе. Настолько, что в этом запале он не понял главного:
Именно здесь ее хотелось целовать до одури и дрожи — под порывами ветра и ослепительной лазурью неба. Алекс так часто видел это финалом своей вендетты, призванной завоевать Марину заново, в этот раз на всю жизнь.
Не вышло. Не хватило пары недель и одного дня.
Он проиграл с самого начала — и всегда в глубине души знал об этом. Когда плел свои сети, заманивая жертву и не оставляя никакого шанса. Когда наконец держал ее в своих руках, из последних сил сдерживаясь, чтобы не растерзать своей безумной любовью. Любовью, которую пять лет превратили в опасный и разрушительный ураган.
Торнадо не под силу возвести новые города на месте разрушенных. Следовало либо сменить курс, либо — все чаще такие мысли посещали голову Крейна — схлестнуться с таким же разрушительном и безумным вихрем в равноценном поединке.
Знал с самого начала — нельзя гасить неистовый огонь в душе Марины. Она не будет жить, не сгорая и не возрождаясь. Почему же тогда он так сокрушительно стремился это сделать? Чтобы убить чувства, уже полностью накрывшие его куполом непроглядной и неистовой Тьмы?
Ему было проще отпустить ее. Отпустить, чтобы не сломать. Но не получалось.
Берег, словно отметины хлыста на сердце, каждый шрам и ожог. Берег, чтобы никогда не вычеркнуть из памяти ее глаза.
Впервые он не знал, как начинать свой день. Решал дела, приумножал свои капиталы, старался не видеть осуждающих глаз единственного сына и не кричать, чтобы оставил Марину в покое, не смея даже смотреть в ее сторону. Гасил крепким кофе и изматывающими тренировками то, что раскалилось внутри до предела.
— Что, опять? — язвительный голос сына скрывал внутри боль и отчаяние от неразделенных чувств. В другой ситуации Крейн поговорил бы с ним даже не как отец, а как «кент» за бутылкой виски, но не в этой ситуации.
Хватит того, что Данил не уехал и не проклял его окончательно. Хотя, скорее всего, просто переживал, что стоит ему исчезнуть — и отец вновь затянет Марину в свою пещеру, чтобы посадить на цепь.
— Ты куда-то собирался? Я жду гостя. Давай, чтобы ты под ногами не путался.
— Какие у тебя дела с мэром? — Данил подобрался, сжав кулаки. — Учти, если ты решил перекрыть Маринке кислород с помощью власти, я этого так не оставлю. Вас обоих разнесут на федеральных каналах. И ты знаешь, что я не вру.
— Расслабься. Я собираюсь выпить со старым приятелем. Можешь взять мою платиновую кредитку, своди Марину в ювелирный, может, поможет.
— Да пошел ты! Мне не нужны твои деньги! И я сам разберусь!
Данил выскочил прочь, а Крейн покачал головой. Он всегда знал рычаги, которыми можно воздействовать на своего сына. Как и знал другое- что никогда не отдаст ему Марину. Даже если придется потерять все. Вплоть до собственного «Я».