Его сладкая месть
Шрифт:
Я открываю конверт. Вся решимость и приподнятое настроение уходят в пятки.
«Я все равно не отступлюсь. Я тебя завоюю. А. К.»
Уходят… а потом бьют в голову на поражение чистейшей эйфорией.
— Зря, заберите. Подарите своей девушке.
— Простите, Марина, это против правил…
— Ну хорошо. Подметать теперь мне им, что ли, — демонстративно опускаю букет вниз, тащу за собой в лифтовую кабину в немой надежде, что Алекс сейчас за этим наблюдает. Получи, фашист, гранату.
А сердце колотится набатом.
Находиться дома наедине с собой и тяжелыми мыслями невыносимо. Но второй раз забирать романтический вечер у Юльки мне совесть не позволяет. Луше провести время с бутылочкой вина у телевизора, стараясь хотя бы на вечер прогнать свою тоску и жажду позвонить Алексу Крейну. Я не пойми сколько раз представляла нашу встречу, и каждый раз мы долго говорили…
Звонок в двери застал меня за поиском штопора, чтобы откупорить бутылку белого и сухого. Я вытерла руки, а внутри мелькнула надежда. Я сейчас увижу Алекса. Я мечтала о нашей встрече целый день!
— Доставка цветов, — сообщили на посту. Я велела курьеру подниматься, предвкушая новый знак внимания от Крейна.
Но тут меня ждал сюрприз. Нет, это действительно был Крейн. Только младший.
Стоит, переминаясь с ноги на ногу, в руках букет белых роз. Какая ирония: черные — от его отца. Он знает, что тьма стала одной на двоих. И светлые — от сына, который видит во мне жертву и даже не догадывается, как меня влечет обратно к моему палачу.
— Мне сказали, это курьер. Отец что, лишил тебя средств, и ты подрабатываешь? — колко замечаю, понимая, что накрылся мой вечер в одиночестве.
— Нет, — Данил смотрит на меня такими похожими и одновременно ясными глазами, — я просто не мог не увидеть тебя снова. Ты как? Отец не пытался тебя запугать?
Если бы! Увы, нет. Только прислал восхитительное обещание.
— Нет, твой отец человек слова, — в моих словах злая ирония. — Но ты мог позвонить. Я не хочу никого видеть, извини.
— Можно войти? — Данил игнорирует мои слова. — Марина, я долго думал. Я не могу тебя оставить одну. Так надо.
— Входи, — закатываю глаза. — Думал он. У вас семейная черта, решать и думать за других.
— Зачем ты так? Я поставлю в вазу? — он разувается в прихожей и решительной походкой направляется в кухню.
— У меня стресс, и я предупреждала, что сейчас совсем не милый собеседник. Не перецепись об веник своего папы.
Чувствую кожей, как мальчик там замирает от шока, да и не увидеть слегка потрепанный мною букет невозможно. Захожу седом в тот момент, когда он пытается его достать и выбросить.
— На место поставил. Или решил пойти по стопам отца? Как вы меня оба достали…
— Марина! — Даня не находит, куда определить
Смотрю, сощурившись. Вечер дома все равно уже испорчен.
— В клуб, говоришь? А знаешь, что… поехали!
В огромном пафосном заведении оглушительно бьет музыка. По танцполу двигаются многочисленные тени, похожие на зомби в свете стробоскопа. Не упускаю возможность сорвать восхищенных взглядов и улыбок. Пока иду уверенной походкой к диванам в лаунж-зоне. Если я выйду танцевать, Данилу предстоит драка с желающими со мной познакомиться.
А он решил сделать так, чтобы у меня не было мыслей о его папаше. Я отчасти благодарна мальчику, старается и действительно желает добра, но внутри пустота. Он — живое напоминание о том, что мне довелось пережить. И никаких чувств к нему быть не может. Это странно и неправильно — но у меня нет даже благодарности!
Коктейли практически не берут. Мыслями я каждый раз возвращаюсь в тишину загородного дома, в ту лавину ярких и захватывающих эмоций. Даже страх тогда был для меня сладким!
Чтобы не сойти с ума, опрокидываю «маргариту» махом и выхожу на танцпол. Двигаюсь так, как подсказывает тело, и уже спустя пять м минут оказываюсь в эпицентре голодных взглядов. Мне на всех наплевать. Я не замечаю даже Данила, который танцует рядом, при каждом удобном случае стараясь приобнять и всем показать, что я с ним. Достало!
На часах почти четыре утра. Ног не чувствую от диких танцев. Клуб пустеет, и с каждым опустевшим столиком возвращается жгучая тоска.
— Поехали уже домой, — допиваю кофе и беспечно целую Даньку в щеку. — А ты был прав. Меня попустило.
Садимся в машину. Закрываю глаза. Рассчитывая подремать, пока едем, но не тут-то было. Данил сгребает меня в свои неожиданно сильные объятия и горячо целует.
— Ты охренел? — не успеваю продолжить. Мальчик продолжает атаковать мой рот с каким-то отчаянием, как будто во всем мире я единственная девушка, и контролировать себя он больше не может.
Руки скользят по моей спине, прижимая крепче. Не хватает воздуха, и я пытаюсь вырваться.
— Марина… — в его голосе надрыв. — Прости. Люблю. Не могу больше…
— Что ты сказал?
— Я люблю тебя! Поверь, я ни с чем это не перепутаю. Марина, я хочу быть с тобой!
— Если ты сейчас же не успокоишься и не поведешь, я возьму такси. Нашел время! С вашим семейством мне уже все понятно.
— Я не знаю, что буду делать, если мы не будем вместе. Сама мысль невыносима… Марина!