Его Случайный Наследник
Шрифт:
53
Зажмуриваюсь, понимаю, что все. Если этот кулак прилетит мне в лицо… Если он ударит…
Это конец. Просто конец. Все как в тумане, но именно в эту секунду ручка двери дергается. Одни раз. Затем еще. И еще.
— Что такое?! — слышится из-за двери, — немедленно отоприте!
Опять дерганье ручки уже более агрессивное. Быстрое и я распахиваю глаза, смотрю на прифигевшего Арсения. Больше на его лице нет злости и желание прибить отказавшую студентку, но вот ноздри
— Если эта дверь сейчас же не откроется, то тот, кто там находится может писать увольнительную по собственному желанию! — рявкает декан и ударяет по панели, — если там студент — будет отчислен! Открыли! Живо!
Наконец Арсений выпускает меня из плена своего тела, отходит, а я делаю шаг всторону, затем и дверь позади меня распахивается, громко хлопнув о стену.
Прикусываю губы. На пороге стоит невысокий крепкий мужчина средних лет в дорогом костюме буквально с иголочки. Лицо декана покрывается пятнами. На щеках прямо точки идут.
Еще один в бешенстве на мою голову.
День можно считать удачным.
Молчание длится мгновение.
— Вишневская?! — выдает удивленно Филипп Константинович, а затем переводит взгляд с меня на Арсения, — Шаповалов?!
Брови мужчины приподнимаются, затем декан хмурится и цедит зло:
— Вам в деканате делать нечего, Арсений. Покиньте помещение. Немедленно!
Чувствую, как пространство буквально щелкает от напряжения. Потому что мажор не двигается с места. Злость его переполняет и взгляд, который он адресует декану слишком напряженный. У него словно в мозгу щелкает сможет ли он идти на рожон, или не стоит наживать врага в лице человека столь высокопоставленной должности.
— У вас какие-то вопросы ко мне лично, Шаповалов?! — интересуется декан, глядя мажору прямо в глаза.
Все же Филипп Константинович не последний человек в университете. Мужчина весьма высокого положения. Именитый врач, имеющий статус и по слухам связи в государственном аппарате, да и простые люди подобных должностей не имеют, так что Арсений горазд права качать с заведомо слабым противником, а вот с тем, кто как минимум с его папой на одном уровне стоит — он уже свое дожимать не в состоянии.
— Еще раз спрашиваю, Шаповалов, есть ко мне лично вопросы?!
Декан спрашивает ровно, но вот желваки на щеках у мужчины дергаются, а губы сжимаются в суровую линию.
— Нет, Константин Филиппович, вопросов к вам у меня нет.
— Тогда идите на свою кафедру. И не прогуливайте лекции. У вас экзамены на носу, а отчисляют у нас с любых курсов ординатуры.
Арсений прищуривается. Пикировка на грани фола. Намеки моего декана понятны. Мужчина имеет достаточную власть, чтобы осадить Шаповалова, что и демонстрирует весьма наглядно.
— Я понял, — цедит мажор.
Декан кивает
— Свободен.
Арсений бросает на меня взгляд, словно предупреждает, чтобы молчала, или дает понять, что наш с ним специфический разговор не окончен.
Едва удается в отвращении не передернуть плечами. Мажора ветром сдувает, а декан проходит в глубь общего помещения, но не идет к двери, за которой располагается его огромный кабинет.
Мужчина подходит к шкафу с документами и вынимает папку, затем, словно, спохватившись, кладет ее обратно. Поворачивает голову в мою сторону.
Опять окидывает меня внимательным взглядом из-под очков в роговой оправе. Голубые глаза умные. Но сам взгляд неприятный. Цепкий.
— Не ожидал от вас, Алина Николаевна…
Выговаривает мне, а я опускаю голову, смотрю на свою одежду, которая в беспорядки, ощущаю, что волосы у меня растрепались и сейчас несколько прядей выпали из хвоста.
— Был совсем иного мнения…
Что обо мне подумал декан?!
Что я заперлась в деканате с чертовом уродом и занимаюсь сексом?! Или готовлюсь заняться?!
На автомате приглаживаю волосы, глаза обжигает от слез.
Ком обиды сковывает горло.
Моя жизнь летит слишком быстро и не в том направлении.
— Что я такого сделала, чтобы вы, Филипп Константинович, поменяли обо мне свое сложившееся за несколько лет общения, мнение?
Упрямо вскидываю подбородок и задаю вопрос. Я пахала без продыху, чтобы быть на хорошем счету, а стоит одному упырю запереть меня в кабинете, как декан готов думать, что это я решила поактивничать?!
— Что здесь произошло, Вишневская?!
Хмурится. Задает вопрос. А я лишь зло стираю с щеки непозволительную слезу.
— А вы что не видите?! Я ведь заперлась здесь с Арсением, чтобы поразвлечься, вы так обо мне думаете?! Вот и думайте что хотите! Вы все! Ненавижу! Ненавижу!
Не понимаю как и почему, но я скатываюсь в истерику, рыдаю, меня трясет.
Видимо откат от нападения Арсюше запоздало накрывает.
Декан сначала выглядит опешившим от моей реакции, но затем профессионализм берет верх, он подходит к графину и наливает мне воды, затем хватает за локоть и усаживает на стул. С силой вкладывает стакан в мою руку и командует строго.
— Пей!
Голос отработанный, не терпящий возражений, и я делаю что велено, а Филипп Константинович неожиданно хватает мою свободную руку и сжимает запястье, профессионально прощупывает пульс.
И спустя секунды молчания спрашивает мягче:
— Что здесь произошло?!
54
Декан задает вопрос будничным тоном, словно скучающе.
— Ничего.
Поджимаю губы.
Мужчина смотрит на меня мгновение, затем кивает своим мыслям.