Его величество
Шрифт:
Со стороны Дворцовой площади послышался шум. В арке двора показались первые солдаты лейб-гвардии Саперного батальона. Саперы входили быстро, становились в боевой порядок с заряженными ружьями, рассредоточиваясь по всему периметру двора.
Едва они заняли позицию, появилась полурота лейб-гвардии Финляндского полка. Финляндцы присоединились к саперам и ощетинили штыки в направлении гренадеров. Еще несколько минут промедления и кольцо окружения гренадеров замкнется.
Панов, почувствовав опасность, зябко поежился. Он поднял шпагу, крикнул: «Ребята, за мной» и гренадеры бросились
Ольгу Андреевну встретили у Новокщеновых как родную. Ей отвели самую светлую комнату с видом на Лиговский проспект. Для выезда Оленька могла пользоваться санями с лихим возницей Кузьмичом.
Их семьи когда-то соседствовали домами. Девочки Оля и Софья учились в одной гимназии. Главы семейств Андрей Степанович Мещеринов и Иван Никифорович Новокщенов служили в одном департаменте у графа Нессельроде.
В декабре прошлого года Андрея Степановича Мещеринова перевели в Москву. С тех пор девушки переписывались, посылали поздравительные открытки, поздравляя с днем рождения и обещали при удобном случае навещать друг друга. Удобный случай выпал через год. Ольгу Андреевну, с детских лет занимающуюся музыкой и уже имевшую несколько своих произведений, обещали познакомить с молодым музыкантом Алексеем Львовым. Встреча была назначена на вечер 14 декабря.
– Вставай, сонюшка, не то весь день проспишь! – звонкий голос подруги пропел над самым ухом. Ольга, едва расставшаяся со сном, но еще слабо осознающая реальность, вздрогнула, открыла глаза.
– Мне вроде бы торопиться некуда, – зевая, закрываясь тыльной стороной ладони, она удивленно посмотрела на Софью. – С Алексеем Федоровичем встречаюсь вечером.
– Алексей Федорович, Алексей Федорович, – фыркнула подруга. – Ты вчера только о нем и говорила. Кто он? Начинающий композитор. Так и ты тоже начинающий. Свои работы имеешь.
– Ты бы слышала, как он играет на скрипке! – вздохнула Ольга.
– И ты хорошо играешь, – упорствовала Софья.
– У него талант. Вот погоди…
– И у тебя талант!
– Так я же…
– Пустое, – хмурясь, махнула рукой Софья. – Кто такой Львов? Скрипач? А я вот тебе хочу нового царя Николая Павловича показать. Сегодня мы ему присягаем. Есть возможность побывать в Зимнем дворце. Папаша все устроил.
– Мы уже в Москве присягали Константину Павловичу, – недоуменно посмотрела на нее Ольга.
– Цесаревич Константин отрекся от престола в пользу брата, – строго сказала подруга. – Там у них какая-то путаница вышла с завещанием умершего государя.
– А он, этот Николай Павлович, хорош собой? – мечтательно сказала, потягиваясь в кровати Ольга. – Если в брата Александра Павловича, то должен быть красив.
– Вот и посмотрим, – вздохнула Софья.
Спустя два часа девушки уселись на сани, и лошади, понукаемые Кузьмичом, понесли их к Зимнему дворцу. Рассказывая друг другу веселые истории, заливаясь смехом, Ольга и Софья не заметили, как прибыли на Дворцовую площадь.
За несколько минут до отъезда их снабдил ценной информацией приехавший на обед отец Софьи Иван Никифорович Новокщенов. Он рассказал, что некоторые полки
– Чудно как-то, – ворчал Кузьмич, оглядываясь по сторонам на толпы народа, колонны военных, устремляющиеся к Сенатской площади. – Не зря Иван Никифорович предупреждал. Как бы нам впросак не попасть.
– Что ты там чудного нашел? – сердито сказала Софья. – Давай ближе к дворцу.
– Чудно, говорю, – продолжал Кузьмич. – Кругом столько военных. Я такого отродясь не видал.
Только сейчас девушки смогли рассмотреть, как по Дворцовой площади маршируют колонны солдат, направляясь к видневшемуся отсюда большому забору вокруг построек Исаакиевского собора. Со стороны Миллионной улицы подходили новые колонны и, не задерживаясь, продолжали движение в сторону Сенатской площади.
Чуть поодаль от них, у Главных дворцовых ворот, гудела толпа. Слышались выкрики:
– Государь!
– Батюшка!
– Мы за тебя все!
– Царь там, наверное, – неуверенно сказала Ольга.
– Царь был, да ускакал, – поднимаясь во весь рост, спокойным голосом поправил ее Кузьмич. – Вон отсюда видать, как он со свитой своею к Исаакиевскому собору движется.
– Поехали за ним, – приказала Софья.
– Куды ж ты поедешь? – буркнул возница. – Там солдаты, там народ стеной стоит. Надо круг делать.
Поплутав, они подъехали к Сенатской площади со стороны обнесенного глухим забором здания Исаакиевского собора. Неровным квадратом спиной к зданию Сената стояла одна колонна, рядом с монументом Петру I была еще одна. За ними толпился народ. Напротив тех колонн девушки насчитали еще пять коробок – воинских подразделений, как бы противостоящих им. Между солдатами шла перепалка. Изредка стреляли.
Чтобы понять происходящее, они сошли с саней и протиснулись ближе к площади.
– Вон туда пойдем, – Софья указала на кучку горожан окружающих полукольцом высокого мужчину в лисьей шубе. – Там хоть проясним, что происходит.
– …Оказывается, цесаревич Константин Павлович от престола отрекся еще в январе 1822 года, – продолжал мужчина. – Его письмо о том отречении, потом письмо умершего императора Александра I и манифест государя от 1823 года хранились в Успенском соборе в Москве. И никто не удосужился завещание Александра I достать на свет божий. Вот и получилось. – Он развел руками. – Теперь одни идут за цесаревича Константина, другие за его младшего брата Николая. Глядишь, скоро стрелять начнут….
– Ошибаетесь, батенька, – прервал его низкорослый мужичок в стареньком пальто и шляпе. – Там, у Сената, стоят бунтовщики. Они давно готовили восстание. Дело с переприсягой – всего лишь повод для них. Они солдат охмурили, говорят, что Константина незаконно лишили прав на престол, что великий князь Михаил Павлович в цепи закован, потому что он за Константина. А Михаил – вот он, – мужчина вскинул руку и показал в направлении Невы, – с солдатами пришел на помощь Николаю.
– Где Николай-то? – осмелясь, спросила его Софья.