Его желание
Шрифт:
Бабушкина квартира встречает нас тишиной, полумраком и запахом пыли и запустения. В гостиной быстро разбираем и устанавливаем дорожный манеж, укладывая в него спящего малыша, а сами идем на кухню. В четыре руки приводим первое помещение из пяти в пригодный для проживания вид — это не сложно, когда все, что требуется — просто пройтись влажной тряпкой по всем поверхностям. Ставим чайник и режем купленный в магазине по соседству вкуснейший пирог с мясом.
После сытного перекуса разбредаемся по оставшимся комнатам, и когда они сияют чистотой, а Макс из манежа подает недовольный возглас,
— Ты же меня отпустишь? — не столько спрашивает, сколько утверждает появившаяся на кухне Ришка.
— Далеко ли? — недоумеваю я, покачивая на руках сонного сынишку и разогревая в кастрюльке с горячей водой его бутылочку с молочной ночной кашей.
На часах почти десять вечера, за окном полумрак, и лишь окна соседних квартир раскрашивают неровным световым рисунком ночной пейзаж. Мы устали за день, и все, чего мне сейчас хочется, это завалиться в кровать, уложив под бочок сопящего малыша. А вот Ришка словно и не была вместе с нами весь этот насыщенный подвигами день. В глазах искрится азарт и юношеское нетерпение.
— У Лизки пижамная вечеринка, будут девчонки из класса, пицца, кола и музон, — с воодушевлением пересказывает мне сестра программу вечера.
У меня нет повода отказывать ей в походе в гости, тем более что я знаю ее немногочисленных подруг из частной школы, да и живет Елизавета Кошкина где-то рядом. Я лишь уточняю, останется сестра с ночевкой или стоит встречать ее по ночи?
— С ночевкой.
— Хорошо. Ты тогда изредка звони или сбрасывай сообщения, чтобы мне было спокойнее, — прошу у нее минимальное, чтобы я была в курсе происходящего на веселом девичнике.
— Обещаю, — клятвенно заверяет меня довольная младшенькая.
И спустя несколько минут, одетая в простые джинсы, белую футболку и кеды, она целует меня на прощание в щеку, Максика в макушку и, пообещав позвонить мне, как только доберется, тихо прикрывает за собой входную дверь. А я ухожу в комнату, давно выбранную мною в качестве своей спальни.
Укладываю малыша в кроватку-манеж, сама же усаживаюсь в кресло рядом и с легкой нервозностью раскрываю тонкую папку с контрактом. Пришло время его изучить, и может, даже к лучшему, что Ришки нет рядом.
Строчки скачут, смысл путается, и я перечитываю некоторые пункты по нескольку раз. На первый взгляд, все предельно просто. Никаких подвохов, и это пугает и настораживает.
Устав разгадывать очередной ребус от Глеба, а откладываю бумаги и, выключив ночник, забираюсь в кровать под тонкое одеяло. Прикрываю глаза, предвкушая сладкий сон, но не успеваю погрузиться в его блаженные объятия, как лежащий на тумбочке телефон оживает вибрирующим гудением.
Номер не из телефонной книжки, на экране только цифры, а такие звонки я всегда оставляю без ответа. Только отчего-то нехорошее предчувствие заставляет меня провести пальцем по экрану и тревожно произнести в трубку:
— Алло…
— Ксю! — раздается из динамика немного испуганный голос Ришки, и сердце мое тяжелым камнем падает вниз, колотится в районе желудка тревожным набатом и вносит сумятицу в мысли.
— Ришка, ты где?! Что случилось?!
— Забери меня,
До боли знакомое название ночного клуба бьет под дых, сбивая дыхание и ускоряя сердцебиение, а ехидно ухмыляющаяся память выуживает наружу яркие воспоминания о моем пребывании в нем.
— Жди, я скоро буду.
Отключаю телефон, быстро надеваю джинсы и футболку, сандалии, и вот я уже стучусь к бабушке-соседке. Та с удовольствием соглашается приглядеть за спящим Максом, а я с колотящимся где-то в горле сердцем мчусь в этот злосчастный клуб.
Глава 17
*Глеб*
Неоновые лучи клубной иллюминации гуляют по полумраку, раскрашивая его ярким разноцветьем. Музыка нескончаемым потоком накрывает зал ночного заведения, в котором мы организовали небольшой мальчишник в честь дня рождения Стаса. Вечер субботы бушует ленивой праздностью, купая в будоражащих и вводящих в релаксирующий транс ощущениях, и мы с головой ныряем в это буйство красок, звуков и пиршества жизни.
Вот только сам виновник торжества уже часа полтора как прогуливает свой же праздник.
— Ну и где его черти носят?! — Даниил вкладывает в возмущенные слова то, что я пока только мысленно формирую в закипающее недовольство.
— Да хер его знает!
С громким стуком опускаю на столик свой полупустой бокал, достаю телефон. Набрать номер запропастившегося друга не успеваю: отвлекают усилившиеся всеобщие возгласы восторга, и я поднимаю голову. Представшая моему взору картина радует злорадным весельем. Какой-то взъерошенный, чем-то недовольный, хотя и пытается это скрыть, немного дерганый Стас пробирается к нам, тактично кивает каждому и работнику клуба, спешащему одарить его поздравительной речью, отказывается от протянутых бокалов со спиртным и прет целенаправленно, меча в нас гневные молнии.
— Ты же наверняка знал, да? — с ходу обвиняет меня в чем-то Стас.
Хватает с подноса хрустальный бокал с янтарной жидкостью, кубики льда мелодично звякают о края, но рассерженному мужику не до любования эстетикой и букетом напитка, он залпом опустошает емкость и тянется за следующей, не поморщившись и не закусывая.
— Ты о чем? — искренне недоумеваю я, смерив друга внимательным взглядом.
— Про Лену, ты в курсе. — Он не спрашивает, а констатирует факт, а я не успеваю спрятать ухмылку и выдаю себя.
— Да, — каюсь я, — прости. Но было так забавно следить за твоими потугами!
— Сука! — восклицает Стас, впечатывая кулак в стену у меня над головой. — А еще друг называется!
— А что случилось? — Даниил переводит ничего не понимающий взгляд с меня на Стаса и даже на хихикающего в кулак Олега. — Что за Лена, и чего знал один, но не знал другой?
— Длинная история. — Я пытаюсь быть серьезным и с пониманием отнестись к проколу одного из друзей. — Я тебе потом расскажу.
— Бля, я больше трех лет к ней подкатывал! — стиснув зубы, выдыхает Стас, падая в свободное кресло. — Три гребаных года слюни на нее пускал! А сегодня…