Эгоист
Шрифт:
— Это превосходный народ, но его нельзя мешать с простыми смертными.
— Что до меня, то я избегаю экспериментов, — сказала леди Калмер.
— Но должен же кто-нибудь экспериментировать! — простонала миссис Маунтстюарт, вспомнив свой неудачный обед.
Леди Буш принялась ее утешать.
— Ну что ж, в графстве будет одним ученым меньше. Невелика потеря.
— Да, да, им больше подходит столичная жизнь, — сказала леди Калмер.
— К тому же, по-моему, их лучше принимать в одиночку.
— Так что нам не о чем жалеть.
— Вот и я так думаю.
Из другого конца комнаты, перекрывая голоса
— За кого же еще, сударь, стал бы я так горячо хлопотать перед вами? Уилоби, помогите мне, я пытаюсь сообщить мистеру Дейлу, что…
Уилоби протянул обе руки к мистеру Дейлу, чтобы помочь ему встать, хоть тот и не выказывал желания подняться из кресла.
— Вам нехорошо, мистер Дейл.
— А что, разве я так скверно выгляжу, сэр Уилоби?
— Это пройдет. Через двадцать минут Летиция будет здесь.
Мистер Дейл стиснул руки. На нем и в самом деле лица не было, и Уилоби с удовлетворением отметил, что привести его в подобное состояние ничего не стоит.
— Я тут докладывал мистеру Дейлу, что мы всей душой поддерживаем нашего кандидата — да, сэр Уилоби, я ничуть не меньше вашего желаю ему успеха, — сказал доктор Мидлтон, у которого волны красноречия вздымались тем выше, чем больше встречали препятствий. Самому ему, впрочем, казалось, что он говорит тихо, доверительным тоном. — Дамы мастерицы на такие штуки, — продолжал он. — У них, я сказал бы, врожденная страсть играть в загадочность. В таких случаях не излишне прибегнуть к некоторому давлению. Окажем же на нее давление со всех сторон, будем наступать по радиусам! Итак, вам она отказала. Тогда за уговоры принимаюсь я. Моя дочь, со своей стороны, из уважения, которое питает к нашему претенденту, употребит все свое женское красноречие. Ваши почтенные тетушки тоже внесут свою лепту. И, наконец, если потребуется, отец молодой особы присоединит свои доводы. Мой совет — взять ее измором. Когда у противника нет серьезных оснований сопротивляться, напор и натиск обеспечивают успех осады. Нет женщины, которая могла бы бесконечно твердить: «Нет». А та, которую мы подвергаем нашей осаде, не обладает достаточными средствами обороны, даже если бы противник действовал в одиночку. Повторяю, и это мое глубокое убеждение, она не может сопротивляться бесконечно. Скорее мы с вами изобретем пресловутое perpetuum mobile. [31]
31
Вечный двигатель (лат.)
Уилоби взглянул на миссис Маунтстюарт.
— Что это вы такое говорите, доктор Мидлтон? — воскликнула она. — Заговор против всего нашего пола?
— Мне это послышалось или кто-то в самом деле сказал, будто нет женщины, которая была бы способна без конца отвечать: «Нет»? — спросила леди Буш.
— Настойчивому влюбленному, сударыня. И при условии, что в его повторных просьбах не заключается ничего кощунственного и что борется он за овладение территорией, над которой по праву должен развеваться флаг с девизом: «Да».
Тройка рассерженных ос так и впилась в доктора Мидлтона. Под их натиском он то и дело переходил с «да»
Уилоби мимикой и жестами изображал немой хор, выражавший сочувствие дамам. Разговор на столь животрепещущую тему привел их в такое возбуждение, что они довольствовались даже этой минимальной поддержкой и, в свою очередь, готовы были поддержать сэра Уилоби.
Под звуки затухающей перестрелки, когда ружейные выстрелы перемежались с редкими пушечными залпами, он отвел мистера Дейла в сторону.
Мистер Дейл выказывал признаки раздражения, свидетельствующие о том, что он больше не в состоянии выносить бремя неизвестности.
— Я хочу задать вам вопрос, сэр Уилоби, — сказал он. — Будьте добры, проведите меня куда-нибудь, где я мог бы с вами поговорить. У меня слабая голова.
— Мистер Дейл, считайте, что я ответил на ваш вопрос, когда сказал, что мой дом — ваш дом и что скоро Летиция присоединится к нам.
— Следовательно, этот слух достоверен!
— Я не знаю, о каких слухах вы говорите. Но я ответил на ваш вопрос.
— И в поведении моей дочери нет и тени вероломства, бесчестности?
— Не больше, чем в моем собственном.
Мистер Дейл внимательно посмотрел на ясное чело сэра Уилоби и не обнаружил на нем ни малейшего облачка.
— Потому что иначе, вы понимаете, я сойду в могилу полным банкротом. До сих пор я ни на минуту не ощущал себя бедняком, хоть вам хорошо известно, каковы доходы человека, живущего на пенсию. Следовательно, все эти разговоры об отказе…
— Совершенный вздор.
— Она приняла ваше предложение?
— Мистер Дейл, бывают обстоятельства, когда деликатность не позволяет прибегать к категорическим утверждениям.
— Ах, сэр Уилоби, но долг отца — ограждать свою дочь от слишком деликатных обстоятельств. Надеюсь, ей ничто не грозит? Я ничего не понимаю. Возможно, в этом повинна моя бедная голова. Я не пойму Летицию. Вы не…? Позвольте мне задать вам этот вопрос сейчас! Вы совершенно..? Ах, успокойте мою тревогу! Будьте снисходительны к моему недугу!
Сэр Уилоби энергичным движением головы и крепким рукопожатием заверил мистера Дейла, что он «не» и что он «совершенно».
— А доктор Мидлтон? — спросил мистер Дейл.
— Покидает нас завтра.
— Ах!
Больной преобразился, словно ему влили глоток живительного вина. И тут же, нарушив все расчеты хозяина дома, он обратился к достопочтенному доктору и спросил его:
— Итак, сэр, мы скоро вас теряем?
Уилоби пытался что-то возразить, но доктор Мидлтон потопил его голос, подобно тому как мощные звуки органа заглушают нежную флейту.
— Не прежде, чем я одержу победу, мистер Дейл, и возведу своего друга на трон, принадлежащий ему по праву.
— Так вы не уезжаете завтра, сэр?
— Отчего вы решили, будто я уезжаю завтра?
Мистер Дейл повернулся к сэру Уилоби.
— Клара хотела уже сегодня уехать, — пояснил тот. — Но мне показалось, что завтра было бы лучше.
— А-а! — вырвалось из могучей груди доктора Мидлтона.
Лик его, впрочем, ничуть не омрачился. Напротив, он весь просиял.
— Прекрасно! Пусть завтра — но только если нам удастся окончательно покорить нашу даму.