Егор Молотков и сыпучая карта
Шрифт:
– Дорогие мои ребята! – донесся оттуда усиленный динамиками бесцветный голос Нестора Альбертовича. – Да здравствует наша школа, лучшая школа района! Урра!
Толстяк Громыко радостно закричал «Урра!», брызгая во все стороны кусками творога. Егор попытался выдернуть свою руку из его ладони, но тот держал крепко. На всякий случай Молотков заглянул однокласснику в лицо. Никаких линз, обычные серые зрачки. Но кричал Громыко так, будто его давно заколдовали.
– Чтобы глазки сохранить, будем строем мы ходить!
– …мы ходить! Ур-рра!
Егора втолкнули в спортзал. Музыка вовсю громыхала, на стенах красовались знамена школьной футбольной
– Мы в ответ любым врагам поднимаем шум и гам!
– Ура! Ура!
В центре на трибуне стоял кругленький Нестор Альбертович, а слева от него одна дама в сером костюме и дымчатых очках. Справа от Нестора, к изумлению Егора, расположился отец Вовки Стрижакова. Стрижаков-старший сосал леденец, махал флагом и выглядел очень грозно. Трошик яростно запрыгал под рубашкой, больно царапая Егору руку.
– Слава нашим лучшим спортсменам! – прокричал в микрофон Нестор. – Урра!
– Урра! – грянули школьники.
– Громче! – закричал новый директор. – Слава нашим победителям! Урра!
– Урра! – завопили вокруг Егора.
– Мы – самые зоркие! Ура!
– Не дадим врагу сказать, будем громче мы кричать! Ура!
Шеламова впереди визжала тоненьким голоском, надрывая глотку. Вопил басом Коржов, размахивая над головой сосиской. Тоненько подпевала ему Верочка Ершова. Кричали все, и так громко, что у Егора заложило уши. Вдруг он увидел впереди Нину Петровну. Ее вежливо, но крепко держали за руки учитель музыки и огромный десятиклассник, борец дзюдо. На десятикласснике вместо пиджака была одета серая футболка с крупной надписью: «Мы – лучшие!» Классная руководительница покраснела, на ее глазах выступили слезы. Кажется, она пыталась вырваться, но затем тоже стала кричать «Ура!» вместе со всеми. Сперва «Крышка» кричала негромко, лишь разевала рот. Но дзюдоист тихонько стал выкручивать учительнице руку, и тогда она завопила «Ура!» в полный голос.
– Вперед, вперед, в очередь, проверка зрения! – подгоняли учителя английского.
Егор с ужасом заметил, что у них у всех в глазах – серые линзы. Громадную очередь, как реку, разделили на несколько тонких ручейков. За трибуной расставили кабинки, закрытые занавесками. Обычно их ставили в спортзале, когда в школе проходило голосование и выбирали разных депутатов. Сегодня вместо ящиков для голосования в каждой кабинке стояло кресло. Возле него ждали два крепких старшеклассника с закатанными по локоть рукавами. Кажется, там был кто-то еще, но Егор не успевал рассмотреть. Учеников по одному вталкивали за простыню. С другой стороны кабинок детей опять собирали в кучу и выводили наружу. У каждого, кто прошел «глазной медосмотр», появлялись темные линзы. Каждому выдавали серую футболку. После кабинок никто не плакал и не отбивался. Наоборот, мальчишки и девчонки принимались радостно скакать и с новой силой сосать леденцы. Те, кто прежде носил очки, выкидывали их тут же на пол. Многие выкидывали не только очки, но даже кошельки, плееры и смартфоны.
– Если враг обидит нас, не сбежит от наших зорких глаз! – завопил на трибуне Нестор Альбертович. – Урра!
– От зорких глаз! – рявкнули триста человек.
– Урра! Ура! Ура! Мы – лучшие!
«Нет,
Глава шестнадцатая,
в которой худших берут в командиры, Лера Гайкина попадает в плен, а Егор становится главным предателем
– Ребята, повторяем вместе! – взывал на трибуне Нестор Альбертович. – Будем зорко мы глядеть, нас врагу не одолеть!
– Не одолеть! – ревом откликнулась толпа.
– Все, кто прошел осмотр, бегите в актовый зал, – приказывала женщина-охотница. – Там каждый получит подарок!
Очередь неумолимо ползла. Вот нырнул под занавеску Павленко. За ним, катая во рту леденец, гордо прошла ябеда Шеламова. Тут Егор заметил, что не один он пытается сбежать: из толпы выхватили двух плачущих девчонок и увели в кабинет физрука. Туда же, мимо шведской стенки, потащили связанную библиотекаршу Полину Лазаревну. Седая и юркая, она брыкалась и лягалась, но сильный трудовик скрутил ей руки за спиной, а физрук заткнул рот. Следом за библиотекаршей протащили еще двоих окровавленных парней и пожилую биологичку. Егор вытягивал шею, пытаясь разглядеть Леру Гайкину, но той и след простыл.
Одни серые футболки.
Кричащие рты.
– Урра! Мы – лучшие! Урра!
«Неужели амулет не помог Гайкиной спрятаться? Сумела ли она сбежать?»
– Молоток, не задерживай, твоя очередь!
Егор потряс головой, но страшный сон не кончался. Его подтолкнули к кабинке для голосования. Мальчик быстро нагнулся, чтобы заглянуть под белую занавеску, увидел ножки кресла и две тоненькие ножки Шеламовой в розовых кедах. Очевидно, ее усадили в кресло. Слева и справа появились здоровые ботинки старшеклассников. Ножки Шеламовой задергались и обмякли. Большие парни навалились на нее с обеих сторон и что-то делали. Возможно, Шеламова кричала. Но музыка играла так громко, что заглушала плач, доносившийся из кабинок.
– Мы – лучшие!
Занавеска отодвинулась. В глубине показалась сытая физиономия с усиками и в дымчатых очках. Охотник держал в клешне какой-то сложный прибор, похожий на помесь улитки с толстым биноклем. У его ног стоял длинный желтый ящик из подвала с сотнями ячеек, похожих на соты, в которых шевелились… серые линзы. У Егора ком подкатил к горлу.
Сотни, тысячи линз шевелились, как живые улитки или слизняки!
Шеламова, слегка покачиваясь, уже выходила из кабинки с другой стороны. Двое громил из 10-го «Б» протянули к Егору голые руки. Трошик уже процарапал ему запястье до крови.
– Внимание, внимание! Учителю труда набрать из резерва пятерых мальчиков и срочно идти в библиотеку! Там засели трусы, не желающие проходить осмотр!
– Урра! Правильно, верно! – разноголосо ответила толпа. – Выгнать предателей из школы!
Егора схватили под руки, впрочем довольно бережно, и усадили в кресло:
– Не бойся, мальчик, это совсем не больно!
Серый охотник поднял свой жуткий прибор. Снизу у него имелась выемка для человеческого лица с двумя дырами напротив глаз. Видимо, этой частью прибор прижимали к лицу жертвы, а потом коварные линзы намертво прилипали к глазам.