Егор Молотков и сыпучая карта
Шрифт:
– Егор, скорее, спаси меня!
Молотков заозирался по сторонам. Голос доносился из распахнутой двери канцелярии. Гайкина сидела там, привязанная к стулу, ее длинные волосы закрывали лицо. Рядом никого не было. Ничего не соображая, Молотков ринулся на помощь.
Он быстро вбежал в приемную. Вроде никого… Гайкина тихонько хныкала. Слева и справа – закрытые двери директорского кабинета и кабинета завуча. На полу – документы, папки, ручки, фломастеры.
– Лера, тебе больно? Сейчас, погоди, я тебя освобожу!
Он заметался в поисках ножа или ножниц и слишком поздно понял, что Гайкина вовсе не плачет.
Гайкина
Дверь позади Егора захлопнулась. Из-за шкафа появилась довольная рожа Нестора Альбертовича. Из дверей кабинета завуча вывалились двое здоровенных старшеклассников.
– Не дергайся… Ты же умный мальчик, Молоткоф-ф.
Егор замер. Ему показалось, что в комнате кончился воздух. Гайкина откинула волосы с лица, бросила веревки и громко засмеялась.
Серые линзы на ее глазах выглядели почти красиво.
Глава семнадцатая,
в которой бывший полицейский хочет отрезать Егору ноги, новый директор принимает парад, а Молотков выбирает тюрьму
– Лера, Лера, очнись! – Молотков кинулся к смеющейся Гайкиной, не представляя, как ее спасти.
Он схватил девочку за плечи, успел пару раз встряхнуть, но в следующий миг отлетел в угол. Пока летел, выставил вперед руки. Это немного смягчило удар. Мальчик, как пушечное ядро, врезался в открытый книжный шкаф, заполненный папками с деловыми бумагами. Стукнулся носом, коленями, ладонями, локтями, отшиб бок и рухнул вниз. На него тут же высыпалось содержимое шкафа.
– Не убивайте его, – приказал кому-то Нестор Альбертович. – Он нужен нам живой.
Молоткова вытащили из груды документов и поставили на ноги. Егор сжал зубы, чтобы не заплакать. Зверски болел вывихнутый палец, ныла нога. В боку «стреляло» так, что задышать полной грудью он смог лишь минут через пять. Тот, кто кинул его о стену, а теперь держал одной ручищей на весу за воротник, казался подозрительно знакомым. И уж точно не школьником.
Участковый! Ну конечно, он приходил на урок и рассказывал про безопасность, как вести себя с незнакомыми и все такое. Только тогда он был в форме, а не в дурацкой серой футболке с дурацкой надписью… Егор прочел надпись на широком животе участкового и ничего не понял. Пришлось прочесть еще раз. Надпись была не такая, как у других: «Нестор сказал – я сделал!» Над ней – улыбающаяся рожа в черных очочках. И пистолет. Под колышущимся животом на ремне висела кожаная кобура. Почему-то кобура напугала Молоткова больше, чем серые линзы на глазах Гайкиной. Пистолет означал, что… на сторону серых охотников может перейти… сперва участковый, затем – начальник районного отдела полиции, пожарники и даже ракетчики.
– Не беспокойтесь, Нестор Альбертович, живым останется, – полицейский дыхнул на Егора гнилью. – Может, ручки-ножки малость укоротим?
– Не сейчас, – толстенький Нестор пригладил усики. – Это даже хорошо, Молотков, что ты уклонился от улучшения. Начальство считает, что улучшать рано.
– Улучшать? – Егор с трудом пошевелил челюстью. Кровь из разбитого носа текла по губам на шею. – Вы никого не улучшаете, это обман!
– Конечно,
– Тебе… хорошо?
– Егор, если ты меня спокойно выслушаешь, все поймешь.
– Ну хорошо, я слушаю. – Егор изо всех сил старался не стучать зубами от страха.
– Много-много лет назад жадные механики из города Шести Башен заперли калитки… – Лера говорила неторопливо, почти нараспев, и Молотков вдруг понял, что говорила не она. Девочка лишь произносила чужие слова. – …Злые механики заперли калитки, – продолжала Гайкина. – Они не хотели, чтобы люди в нашем мире становились лучше…
– Чего хорошего в том, чтобы ходить строем и орать глупые песни? – осмелел Молотков.
– Самое лучшее для каждого человека – найти свое место в строю, – ласково улыбнулась Гайкина. – Нет ничего лучше, чем дисциплина, коллектив и послушание.
– Что тебе от меня нужно?
– Сыпучая карта, – серые глаза Гайкиной потемнели. – Мы знаем, что карта сейчас у моего деда. Но он сам не отдаст. Забери у него карту и принеси сюда. Тебя никто не тронет и не обидит.
– Зачем вам карта? – Егор затаил дыхание.
Гайкина рассмеялась. Того, кто говорил за нее, было не так легко провести.
– Ты ведь хочешь там побывать, Молотков? – нежно спросила девочка и взяла его за плечи. – Понимаешь, что второй такой случай не представится? Ты хочешь побывать там, где твой дед научился говорить с металлами? Там, где вечером сеют железную рассаду, а утром собирают урожай, который здесь и не снился…
– Ты… ты меня подставила! Ты притворилась, чтобы меня заманить! – Молотков отшвырнул от себя руки девочки и мигом получил от охранников Нестора две увесистые плюхи. «Хорошо, хоть зубы не выбили», – подумал он, когда прекратили сыпаться искры из глаз.
– Смешной ты, – Гайкина ни капли не обиделась. – Конечно, притворилась! Мы видели, что из школы ты не выходил. Мальчики в твоем возрасте легко совершают глупости. Нестор Альбертович очень просил меня помочь, и я согласилась. Зря ты думаешь, что Нестор Альбертович тебе враг. Он всем нам хочет помочь…
Молотков почти не слушал свою недавнюю подругу, скорее, разглядывал. Внешне Гайкина изменилась мало, только кожа побледнела и глаза приобрели темный серый блеск, а в их уголках протянулись первые ниточки подкожных червей. Еще пока маленькие и слабые. Рассуждала она, как и прежде, – обстоятельно, слишком взросло и разумно. Но несла при этом потрясающую, несусветную чушь.
– Ты забыла, кто такой твой любимый Нестор? – не обращая внимания на кулаки полицейского, перебил Молотков. – Он же не человек, а железная кукла, такой же, как остальные. Я знаю, кто его послал. Ты забыла? Достаточно одного трошика, чтобы…
Молотков вздернул вверх руку, но выпустить сороконожку не успел. Участковый мигом перехватил локоть, завернул руку за спину и ощутимо сдавил горло.
– Ты очень неумно поступаешь, – ровно продолжала Гайкина. – Я тоже раньше вела себя неправильно, пока меня не улучшили. Благодаря твоей калитке, нашей школе выпала великая честь. Мы стали самыми первыми в городе и в стране. Мы будем помогать каждому…