Егор Смирнов: каникулы в СССР. Том 1

Юрич Валерий

— Только не пяться назад, Серый, — прошептал я себе под нос. — Иначе он сразу же нападет.

И в этот момент, как ни странно, но меня заметила Ирка. Я ей попытался объяснить знаками, чтобы кто-нибудь отвлек Быкова, который продолжал с подозрением глазеть по сторонам. Не с первого раза, но Ирка вроде бы поняла, чего я от нее хочу. Она подошла к Женьке Андрееву и что-то шепнула ему на ухо. Тот быстро глянул в мою сторону, и в глазах его тут же вспыхнули радостные огоньки.

Женька медленно поднялся и первым делом посмотрел на Катьку Денисову. Ему явно хотелось, чтобы она видела, насколько он крут. Убедившись,

что та не сводит с него глаз, он подошел к Быкову, подбоченился и нагло на него посмотрел. Учитывая, что Женька был младше этого отморозка на два года, это был очень смелый поступок.

Атмосфера стремительно накалялась. Медлить дальше было нельзя. Я достал из кармана куботан, сделанный отцом, поудобнее его перехватил и, пригнувшись, выбежал из-за кустов. Между мной и пацанами было метров тридцать. Единственным укрытием на всем этом промежутке были несколько тополей с довольно широкими стволами. За одним из них, никем из врагов не замеченный, я и укрылся.

До Кирпичева оставалось метров десять. Если Женька продолжит заговаривать зубы Быкову, то у меня есть шанс пробежать это расстояние незамеченным.

Я перевел дыхание, быстро выглянул из-за ствола тополя и наметил план атаки и места, куда пробью первые четыре удара. Если, конечно, повезет. После этого, не медля больше ни секунды, я вышел из-за дерева и начал осторожно приближаться к Кирпичеву.

Когда до него осталось не более трех-четырех шагов, Быков что-то заподозрил и хотел было повернуться в мою сторону. Женька Андреев тут же, особо не раздумывая, со всей силы зарядил ему кулаком в ухо. Конечно, как по мне, в ухо лучше бить ладонью, сложенной в форме лодочки. В этом случае можно даже вырубить оппонента или, как минимум, оглушить и сильно дезориентировать. Особенно, если сразу зарядить по обоим ушам.

Быков от неожиданности пошатнулся и его немного повело в сторону. Но быстро придя в себя, он злобно зарычал и врезал Женьке кулаком в челюсть. На это нападение, как ни странно, сразу отреагировал Пашка Тимофеев, который учился в одном классе с Быковым. Он мгновенно подскочил к нему и ударил ногой в солнечное сплетение. Быкова тут же согнуло пополам. И в этот момент ему прилетел еще один удар от Пашки.

В тот самый момент, когда Быков получил от Женьки по уху, я, наконец, сократил дистанцию между мной и Кирпичевым до нужного расстояния. Первым делом я зарядил ему с левой по правой почке. Удар, если честно, вышел так себе. Затем, не прекращая движения, я зашел с правого бока и со всей дури врезал Кирпичеву куботаном в печень. Вот эта атака была уже ощутимой. Васька вскрикнул и по инерции прикрыл локтем правый бок.

В этот момент я уже смещался влево, чтобы оставаться за спиной Кирпичева. Следующий удар куботаном прилетел ему в шею чуть ниже левого уха. Дальше последовала атака ногой в подколенную ямку, чтобы заставить противника припасть на одно колено. И наконец — решающий удар двумя руками с зажатым куботаном промеж лопаток.

Васька мешком грохнулся на землю и остался лежать без движения. В это время Женька и Пашка вместе с присоединившимся к ним Мишкой Борисовым, обрабатывали Быкова, свернувшегося калачиком на земле. Серега же Сабуров с Колькой Раевским стояли наготове напротив меня с Кирпичевым, чтобы, в случае чего, прийти ко мне на подмогу.

— Стойте, парни! — крикнул я троице, которая занималась

Быковым. — Я думаю, что он все понял.

Мишка с Пашкой тут же остановились, а Женька для острастки еще раз пнул жалобно стонущего Быкова по пятой точке. Я медленно подошел к нему, наклонился и тихо, но так, чтобы слышали все, проговорил:

— Андрюша, может пора завязывать? Мы тебе плохого не желаем. Ты сам нарываешься. Так что успокойся, иначе в следующий раз так просто не отделаешься.

А в следующую секунду, когда до меня донесся испуганный Иркин оклик, я понял, что совершил непростительную ошибку. Сильные жилистые руки обхватили со спины мою шею и потянули куда-то назад.

Никогда не поворачивайся к врагу спиной, пронеслась у меня в голове укоряющая мысль. Тем более, если ты не убедился, что противник надолго выведен из строя.

Похоже, что Кирпичев или сымитировал обморок или же очень быстро пришел в себя. И теперь его удушающий захват потихоньку лишал меня доступа к кислороду.

— Не подходить! А то шею ему сверну! — бешено заорал Кирпичев, прижавшись спиной к широкому стволу тополя.

Пацаны застыли в нескольких метрах от нас, пытаясь сообразить, как им быть. Серега Сабуров напряженно смотрел на меня, ожидая хоть какого-то знака.

Васькин захват, если честно, был так себе. Он слишком сильно подставлял правый бок. Еще один удар в поврежденную печень может при удачном стечении обстоятельств вывести Кирпичева из строя. Но самым эффективным была конечно же атака куботаном в локоть руки, обхватившей мою шею. Правда, тут было одно печальное «но»: куботан я выронил во время неожиданного нападения Кирпича.

Я замахнулся правым локтем и попытался нанести удар Ваське в печень. Но тот, разгадав мой маневр, резко ушел влево. При этом он на миг ослабил хватку и дал мне сделать маленький глоток воздуха. Следующие удары я наносил пяткой. Они были нацелены сначала в ступню, а затем в голень противника. Но, учитывая мои маленькие габариты и мягкую обувь, они тоже не достигли нужного результата.

Я стал задыхаться. Следующие несколько попыток атаковать Кирпичева также не увенчались успехом. У меня перед глазами поплыли цветные круги, а в ушах зазвенело. И в этот момент я понял, что проиграл. Сейчас я вырублюсь. А если Кирпичев и после этого не ослабит хватку, то мне конец.

Я захрипел и мои руки последним усилием инстинктивно ухватились за предплечье Кирпичева. Я знал, что это абсолютно бесполезно, но уже не контролировал свое тело. Оно из последних сил боролось за жизнь, беспощадно расходуя последние крохи кислорода.

Я уже готов был провалиться в беспамятство, как вдруг хватка Кирпичева ослабла, а потом и вовсе исчезла. Я повалился на землю и, сделав глубокий хрипящий вдох, тут же закашлялся. Звенящая темнота потихоньку стала отступать, и я начал краешком сознания воспринимать окружающую действительность.

Неподалеку от меня что-то происходило. Слышались какие-то обрывистые крики:

— Мразь!.. Ублюдок!.. Убью!

С трудом, но я узнал этот голос. Я повернул голову и попытался сосредоточить расплывающееся зрение. Неподалеку от меня лежал Кирпичев, на нем сидел Стас и методично обрабатывал его профилактическими ударами. Даже учитывая то, что он берег правую руку и бил не в полную силу, результат для здоровья Кирпичева мог быть довольно плачевный.