Егор. Биографический роман. Книжка для смышленых людей от десяти до шестнадцати лет
Шрифт:
«В соответствии с целями коммунистического строительства граждане СССР имеют право объединяться в общественные организации».
А если не «с целями»? А просто я хочу образовать в своем городке союз филателистов?..
Любому школьнику должно быть понятно, что «интересы народа» и «укрепление строя» каждый гэбэшник (по-другому мы сотрудников КГБ – то есть охотников на людей – не называли) мог толковать, как ему вздумается. Иными словами – никакой свободы слова, печати (цензура выносила свой приговор – соответствует ли ваш текст «интересам
Новая, российская конституция (над которой долго работало Конституционное собрание – набранное из лучших умов России) – совсем иная. В ней к свободам человека нет никаких оговорок – «в интересах того, в целях сего…»
«Основные права и свободы человека неотчуждаемы и принадлежат каждому от рождения.
…Права и свободы человека и гражданина являются непосредственно действующими…
Статья 29, часть 1. Каждому гарантируется свобода мысли и слова».
И, наконец, в этой же 29-й статье – важнейшая часть 5-я. За нее люди в лагеря шли, жертвовали не только свободой, но бывало, что и жизнью. Хотя бы поэтому ее надо знать наизусть – тем более, что в ней всего шесть слов. Можно и запомнить.
«5. Гарантируется свобода массовой информации. Цензура запрещается».
Вы скажете, что не везде и далеко не всегда у нас в России это соблюдается. И будете правы. Но для того и пишутся, и принимаются в разных странах хорошие конституции, чтобы люди могли на них ссылаться и опираться, отстаивая свои конституционные права. Напоминаю: Конституция – закон прямого действия. То есть, записанное в ней должно исполняться буквально и никаким другим законом подправлено быть не может.
К принятию основного закона нашей страны многие граждане отнеслись очень несерьезно – привыкли, что советская конституция была пустой бумажкой и никого ни от чего не защищала. Но это, на мой взгляд, никого не оправдывает.
Хорошо помню довольно мерзкое зрелище на телеэкране 1993 года. Известные люди сидят за ресторанными столиками, обсуждают результаты выборов и проходившего одновременно с выборами референдума по поводу конституции. У известного кинорежиссера и неплохого актера спрашивают, будет он голосовать за Конституцию или против. Он отвечает:
– Против, конечно!
– Почему?
– А я ее не читал! А раз не читал – то голосую против!
…Как вам такая логика?.. Ведь если неграмотный – надо было, наверно, для такого случая нанять чтицу.
Подходят с тем же вопросом к его жене, красавице актрисе.
– А мой муж что вам ответил?
– Он – против.
– Тогда я тоже. Я всегда поступаю, как он.
Дальше – фрагмент из главы «Уроки Конституции» одной детской книжки. Там двенадцатилетний Федя Репин из села Оглухино, у которого есть в жизни цель – стать президентом России, объясняет
«– Вот статья 20, часть1 – “Каждый имеет право на жизнь”. Ну, я на этом даже останавливаться пока не буду. Я уже давно понял, что у нас эту статью вообще никто почти не понимает.
– Как это? – поразилась Женя. – Вроде понятно…
– Тебе, может, и понятно. А другим непонятно. Они считают – зачем ребенку-инвалиду жить на свете?.. У нас полстраны, по-моему, думают, что человек должен доказать свое право на жизнь… В нашем селе – кого ни спрашивал… Ну, я сказал – про это я сейчас не буду, сложно очень объяснять.
Зато следующую статью должен каждый знать, хотя в нашей стране она и не соблюдается вовсе. Но если знать – то можно требовать, чтоб соблюдали. А если никто ее знать не знает – она и соблюдаться никогда не будет.
В общем, слушайте: “Статья 21, часть 1 .Достоинство личности охраняется государством. Ничто не может быть основанием для его умаления".
И еще, Мяч, – часть 2: “Никто не должен подвергаться пыткам, насилию, другому жестокому или унижающему человеческое достоинство обращению или наказанию…” Понятно?
Мячик молчал подавленно. Все было непонятно, а признаться стыдно.
Потом выдавил неуверенно:
– Как это – “охраняется государством”? Чего “охраняется”-то? Меня, что ли, милиция охраняет?..
А Женя сказала:
– Про эту статью, когда я читала Конституцию в прошлом еще году, то думала так: это значит, что милиционер или какой-нибудь другой представитель власти не может нас унижать – ну и, конечно, подвергать пыткам.
– Правильно, – сказал Федя. – Тут и про это как раз.
– Ну а когда мне мать Олега рассказала, как его в милиции пытали – чтоб сознался в том, чего не делал…
Я, конечно, вспоминала эту статью – запрет на пытки. Эти милиционеры еще ответят за все, увидите. Но вот эта часть 1-я, Федя, – она не о том оказалась, про что я, например, думала. Мне мой папа объяснил вот эти слова – “охраняется государством”… Я их неточно все-таки понимала.
– Ну а как твой папа объяснил? – совсем даже не ревниво, а с живым интересом спросил Федя.
Он все-таки очень правильно как-то был устроен, без комплексов. Хотя в России, похоже, даже животные в зоопарке, и те комплексуют.
– “Охраняется государством”, – с некоторой торжественностью произнесла Женя, – это значит, что любой представитель государства – буквально любой чиновник, совсем не только милиционер, а просто каждый государственный служащий – в мэрии там или в управе вот здесь хотя бы, в Чемале, – обязан остановить любого, кто будет при нем унижать мое достоинство. Пресечь, так сказать, эти неконституционные действия.
– А как унижать-то? – спросил слегка встрепенувшийся Мячик.