Егорка из детского дома
Шрифт:
– Ах, ты ж тварь ты такая, Верка! – крикнул первый женский голос, и Егорка услышал глухой удар, чьи-то восклицания, какой-то шум.
Движимый любопытством, он тихонько прокрался вперёд и, заглянув за угол, замер – прямо у большого разделочного стола, сцепившись в жарком поединке, пыхтели, раскрасневшись от напряжения, повариха и медсестра Вера Васильевна. Первая изо всех сил тянулась за куриной тушкой, которую прямо над головой держала полная, крашенная гидропиритом медсестра. Она, тяжело дыша, отталкивала от себя повариху,
– И смотри у меня, Тонька! Держи язык за зубами! А иначе я тебе тут такие проверки начну устраивать по санэпидрежиму, что потом сама станешь мне пакеты с курями домой привозить, – победоносно размахивая курицей, медсестра направилась к выходу. Здесь она ловко завернула тушку в полотенце и, сунув её под мышку, с невозмутимым видом пошла в сторону медицинского кабинета.
– Чтоб тебя разорвало, тварь такую! – с усилием поднимаясь с пола, выкрикнула ей вслед повариха и, растирая ушибленное бедро, захромала к холодильнику. Там она сунула руку за агрегат и, достав из-за него туго набитую полотняную сумку, с явным сожалением вынула оттуда куриную тушку.
Завхоз Ирина Прохоровна прошла по двору, где на перемене шумела детвора и крикнула кому-то из громко перекрикивавшихся подростков: – А ну, вы там – потише! У Ларисы Ивановны голова сильно болит, ей покой нужен.
– Так у неё же окно кабинета во-о-он где! А мы здесь шумим, – удивлённо посмотрел на неё один из подростков. Но его ответ мало интересовал женщину. Она боковым зрением заметила, как при первой фразе обернулся на её голос физкультурник Яков и с каким беспокойством он заторопился в корпус. Прохоровна усмехнулась и не спеша направилась к себе в подвал.
Яков Викторович аккуратно постучал в дверь и, тут же приоткрыв её, заглянул вовнутрь. Лариса Ивановна сидела за своим столом, стиснув ладонями виски.
– Можно, Лариса Ивановна? – почему-то громким шёпотом спросил он. Не дождавшись ответа, физкультурник плотно прикрыл за собой дверь и, заперев её на ключ, кинулся к женщине: – Лариса Ивановна, Ларочка! Что случилось?! Я случайно услышал от Ирины Прохоровны, что у тебя голова болит. Сильно болит, Ларочка?! Давай я «скорую» вызову.
– Не надо «скорую», – с усилием произнесла та и, подняв голову, внимательно посмотрела на мужчину. Тот стоял перед ней на коленях и с искренним беспокойством смотрел ей в лицо.
– Может лекарства какие нужно? Ты только скажи, я мигом сгоняю.
– У меня в сумке достань цитрамон, – сквозь зубы произнесла заместительница директора и проследила за тем, как Яков тут же кинулся к её сумке и в поисках лекарства нечаянно уронил её. Из сумки посыпались зелёные трешки, синенькие пятёрки, красные десятки и фиолетовые двадцатипятирублёвки.
– Ох, ты, сколько денег! – машинально воскликнул
– Как ты меня назвал?! – изумлённо подняла на него глаза заместительница директора.
– Девочка моя… – растерянно повторил физкультурник. – А что? Что-то не так?!
– Спасибо тебе, Яшечка! Ещё никто так меня не называл, и я буду счастлива слышать это от тебя, милый, – растроганно ответила та и как-то смущённо покачала головой: – Как хорошо, что я не ошиблась в тебе, Яков Викторович.
Физкультурник, собиравший в этот момент выпавшие из сумки Ларисы Ивановны вещи и деньги, удивлённо поднял голову: – Этот ты сейчас о чём, Ларочка? В чём ты не ошиблась?
– Да ни в чём. Не бери в голову, – почему-то радостно усмехнулась Лариса Ивановна и, закинув таблетку цитрамона в рот, запила её водой из бокала. Она сидела за своим столом и с плохо скрываемым удовольствием наблюдала, как у её ног копошился этот красивый, статный мужчина.
Спустя короткое время она поблагодарила Якова за помощь и, сказав, что у неё всё хорошо, пошла в подвал к Прохоровне. Та сидела у себя одна и заполняла какие-то бланки. Заслышав шаги, она подняла голову и, увидев Ларису Ивановну, хитро ухмыльнулась: – Ну, что! Всё прошло как надо?
Заместительница директора довольно кивнула головой и плотно прикрыла за собой дверь.
– А ты в нём сомневалась, – укорила её завхозиха.
– Любая бы засомневалась на моём месте. Я ведь человек объективный и прекрасно знаю цену своей внешности, – продолжая улыбаться, села на стоявший тут же стул её собеседница. – Он с честью прошёл все мои нехитрые проверки.
– И что теперь?
– А теперь, Ирка, я эти ночи думала-думала и надумала, что лучше всего будет, если директором этого детского дома станет наш человек, – уверенно произнесла Лариса Ивановна.
– Ты?!
– Нет, не я. Ты же знаешь, что меня никогда не поставят на это место.
– Тогда… тогда кто?
– Яков Викторович.
–Наш физкультурник Яшка?! – ошеломлённо прошептала Прохоровна и придушенным голосом добавила: – Но почему он?
Лариса Ивановна снисходительно посмотрела на неё и с любовью в голосе произнесла: – А ты помнишь, Ирка, каким красавчиком он был вчера в том костюме. Из него получится шикарный директор!
Оглушённая сообщением завхозиха раскраснелась от возбуждения: – А он-то сам уже знает? Он хочет быть директором?