Егорка
Шрифт:
— Не перестанешь — вытащу на отряд…
Чувствуя на спине холодный взгляд Мурашко, Костя, не сгибая плеч и ни на кого не глядя, пошёл из палисадника. На школьном крыльце его догнала Нина.
— Костя!
Он остановился, подождал, пока Нина взбежала на ступеньки и стала с ним рядом.
— Костя, спасибо! Ты молодец!
Колоску, конечно, было не безразлично знать, что о нём думает Нина Короткова. Но сейчас было бы гораздо лучше, если бы она назвала его чем угодно, только бы не хвалила при всех. На крыльце стояли ребята из параллельного шестого класса «г», среди них он заметил и Андрейку
— Как ты взял его!.. Ты сильный! Знаешь что, давай дружить.
— Что? — Косте почудилось, что он ослышался. — Дружить? С тобой?
— Ага.
— Знаешь что, Нинка… — и, не договорив, хмуря чёрные брови, перескочил через две ступеньки. Потом обернулся и почти крикнул:
— Я с девчонками не вожусь…
В тот день Колосок сразу после уроков ушёл домой, хотя Андрейка Снежко «всего на несколько минута» — звал его во дворец пионеров. Друзья были членами кружка юных авиамоделистов и сейчас готовили новую летающую модель планёра. Костя сослался на то, что у него голова болит, в боку «постреливает» и вообще что-то нездоровится. Андрейка подозрительно посмотрел на товарища, но ничего не сказал.
Только дома Колосок начал жалеть, что так грубо ответил Нине. Может быть, следовало или совсем ничего не говорить или ответить в таком смысле, что он ещё подумает. А теперь она обиделась и, конечно, правильно. «Товарищ называется», — пилил себя Костя. Он не обратил внимания на заискивающий визг Рыжика, не полез даже к голубям, чтобы подсыпать им пшена и долить воды…
Только на следующий день утром, перед тем как идти в школу. Костя принял решение. Он не прав, значит, он первый должен подойти к Нине и сказать об этом. Мол, погорячился, по собственной глупости нагрубил, но, конечно, он готов и впредь заступаться за неё и вообще может быть неплохим товарищем.
Так он и сделал. В конце большой перемены, за несколько минут до звонка. Костя нашёл Нину. Короткову у буфета. Она быстрыми глотками допивала молоко и заедала его печеньем. Больше никого, к счастью, здесь не было. Буфетчица, тётя Нюра, была занята своим обычным делом — раскладывала бутерброды, видимо, для второй смены — и ничего не замечала.
— Нина! — сказал Костя и запнулся, но тотчас же продолжал: — Ты помнишь, что я ответил тебе вчера?
— Помню. А что? — нахмурилась Нина.
— Эх!.. А ты забудь.
— Забыть? — Нина удивлённо посмотрела на Костю, будто впервые его видела. А он, страшно смущённый, не знал, куда девать глаза.
— Значит, дружба?
— Ага, — глядя в пол. Костя схватил руку Нины, так что она чуть не выронила печенье, и пожал ей два пальца.
В это самое время в раскрытом окне показался Фимка Мурашко. Маленькие зеленоватые глаза его хитро блестели.
— Вот они! «Здравствуйте — до свидания!» — на весь коридор крикнул Фима и с хохотом
После этого в шестом «а» настойчиво стали говорить о том, что у Кости с Ниной дружба, что Костя, как и некоторые девочки, скоро начнёт вышивать. Говорили, посмеиваясь, намёками. Особенно же усердствовал Мурашко.
Прошло несколько дней. В шестом «а» ничего особого не произошло. Но вот однажды Нина Короткова опоздала на первый урок. Прошёл ещё день — и она опоздала второй раз. Что случилось? Костя Колосок — староста класса — не мог быть равнодушным к этому, тем более, что кто-то пустил слух, будто бы староста теперь ничего плохого не видит. Конечно, он знал, кто так говорит. Костя мог бы ответить на бесстыдную клевету, но от фактов не уйдёшь — Нина дважды опоздала, и сегодня её вызвали в учительскую.
Костя видел, как Нина вышла оттуда, видимо, расстроенная, подошёл к ней, чтобы узнать, почему она опаздывает. Нина, в ответ на его вопрос, неприязненно усмехнулся: «Меня уже вызывали в учительскую». — «Вызывали. А я ведь староста класса», — сказал Костя. «Знаю. Я за тебя голосовала тоже». Костя рассердился: «Нинка, я серьёзно спрашиваю». Тогда она ответила: «А я серьёзно не хочу говорить об этом». Повернулась и ушла.
А через день после этого случая она опоздала ещё раз и вдобавок ко всему — не решила задачи по физике…
Костя и Андрейка домой шли вместе. Ранняя осень чувствовалась во всём: в воздухе, в жёлтом одеянии деревьев, в синем, затканном серебристым бабьим летом, небе. На тротуарах шуршали бронзовые листья каштанов; жёлуди в аккуратных, словно резных стаканчиках валялись просто под ногами, рябоватые каштаны выглядывали из-под листьев и будто просили: «Возьмите нас». Но сегодня ни жёлуди, ни каштаны не прельщали; кажется, вообще ничего не было такого, что бы могло серьёзно заинтересовать товарищей. Они шли молча, каждый думал о своём.
— Пойдём сегодня во дворец? — спросил Андрейка.
— Нет, домой надо идти, — ответил Костя. И снова они шли, как и раньше, молча, безразлично перечитывая новые афиши о последнем в этом сезоне футбольном состязании на первенство города. Было о чём подумать. Раньше о шестом «а» говорили как о лучшем, а теперь, — после того, как Нина начала опаздывать на уроки и получила двойку, — никто уже этого не скажет…
На углу, в том месте, где надо было расходиться, Снежко вдруг спросил:
— Ты, кажется, с Коротковой дружишь?
— Дружу. А что?
— Ничего, так просто.
— Ну, и не приставай, — отрезал Костя. Он терпеть не мог всевозможных намёков; если уж говорить, то прямо и в глаза.
— Я не пристаю, — немного помолчав, сказал Андрейка, не глядя на товарища. Он слегка нахмурился, даже чуть прищурил свои немного косящие глаза и равнодушным голосом сказал: — Только… если дружишь, то должен знать, почему она опаздывает в школу почему задание не выполнила…