Егоша и маленькие, маленькие бабочки...

Попова Елена

— Привет! — вскричал Миша-ангел. В порыве он хотел было его обнять, но так, видимо, было не принято, поэтому он просто подтолкнул его к стулу, почему-то стоящему совсем в стороне, у стены. — Сядь. Передохни.

— Да я не устал, — сказал Егоша.

— Сиди, сиди! Чай пить не заставляю. Ведь ты же не хочешь чаю?

— Нет, — сказал Егоша.

— Вот и не заставляю. А сидеть — сиди.

Миша-ангел был не то чтобы взволнован, — он был просто в истерике. Он тяжело топал, метался по кабинету, хватал какие-то вещи, ронял, под­нимал, ронял снова,

чертыхался, поскальзывался, а один раз даже упал на колени. Наконец опять обратился к Егоше:

— Как дочка?

— Хорошо.

— Соскучился я по ней. Люблю ваших детишек, только потом из них вырастает неизвестно что. Честно скажу, жизнь моя кошмарна! Лучше бы клоп мою кровь сосал, чем со всем этим барахлом разбираться! — и он хлопнул рукой по стопке бумаг, заваливших его стол, бумаги посыпались на пол. — Налоги чертовы, конкуренты гребаные, каждый каждого имеет по полной. Нет, лучше бы клоп мою кровь сосал! А это видишь? — он показал Егоше шрам у самого уха. — Видишь? Еще и опасно!

— Да, — сказал Егоша.

— Не да, а да, да, да!

Зазвонил телефон. Миша-ангел взял трубку.

— Да, — сказал резко и зло. — Я занят! Потом отзвонюсь!

Телефон зазвонил опять.

— Да занят я! Занят! Не трезвонь!

Когда телефон заверещал снова, Миша-ангел взревел:

— Дура! Дура! Отстань! — и так бросил мобильник, что тот отлетел далеко в сторону и развалился на составляющие его части. — Жена. Вот угораздило. Злая лохудра! В башке одни тряпки! Что за жизнь, что за люди! Выпьешь?

— Нет! — испугался Егоша.

— Не хочешь, не настаиваю. Вольному воля, так сказать.

Миша-ангел вытащил откуда-то из-под стола пузатую бутылку и хлебнул прямо из горлышка, при этом он жутко скривился:

— Водка твоя была лучше. И Машка моя, конечно. А эта — тьфу!

Егоша было поднялся со стула, но Миша-ангел прикрикнул довольно резко:

— Сиди, сиди!

И Егоша опять сел.

— Что? — сказал Миша-ангел. — Думаешь, что тебе здесь делать? (А ведь Егоша действительно так подумал.) А то! Страшно мне! Завтрашнего дня не знаю! Мне эти ваши дни, как тетрадь в клеточку, из клетки в клет­ку — ужас! А что в следующей?

— Завтра, наверно, — сказал Егоша.

— Завтра, завтра. А что завтра? Мне эти переходы. Замучился! Дума­ешь, легко переходить из одного в другое?

— Что-нибудь делать надо? — спросил Егоша.

— Сиди. Просто сиди. Мне как-то спокойней.

Несколько тяжелых минут прошли в молчании, вдруг дверь распахнулась, и бесшумно вошли двое с лицами, обмотанными шарфами, раздался легкий хлопок, и Миша-ангел повалился на бок. По его лицу и шее текла кровь. Егоша так перепугался, что чуть не потерял сознание, он закрыл лицо рука­ми и полез под стул. Двое быстро перевернули бумаги, порылись в ящиках стола и почти бесшумно выскользнули вон. Егоша бросился к Мише-ангелу. Голова его запрокинулась, а в открытых глазах померкла жизнь. Дрожащей рукой Егоша вынул из кармана мобильник.

— Не надо. — вдруг прохрипел Миша-ангел. — Никуда не

звони.

— «Скорую помощь»!

— Не надо. Я сказал. — и потерял сознание.

Цифры расплывались перед глазами, Егошу всего трясло, он еле набрал номер.

— Ранен! Человек ранен! — закричал Егоша.

— Адрес? — раздалось из трубки.

Адрес?! Егоша не знал адреса!

Как безумный он выскочил в приемную, где сидела подчеркнуто невоз­мутимая, стрекозоподобная секретарша.

— Адрес! — закричал Егоша истошно. — Я не знаю адрес!

И тут все смешалось, сбежались какие-то люди, все кричали и суетились. Приехала «скорая». Мишу-ангела, такого тяжелого, с трудом положили на носилки и понесли. И все толпой побежали следом. Каким-то непонятным образом Егоша тоже оказался в машине.

— Родственник? — спросил молодой врач.

— Да, — сказал Егоша. — Я родственник.

Потом он изнурительно долго сидел в приемном покое. Наконец вышел все тот же молодой врач и сказал:

— Чуть не откачали. Не получилось. Раньше надо было. Минут на десять. Очень соболезную.

Егоша шел домой и плакал, как ребенок. На него даже оглядывались. Больше всего его мучило то, что он не знал адреса. На десять минут раньше! Он не был виноват. Откуда ему было знать этот проклятый адрес, если он впервые туда попал? И все равно он ужасно от этой мысли страдал. Десять минут! Десять минут! На десять минут раньше! Билось в его голове. И сердце прямо разрывалось от этой непоправимости.

Егоша был уже недалеко от дома, когда услышал за спиной быстрые, лег­кие шаги. Кто-то его торопливо догонял. Егоша обернулся — перед ним был Миша-ангел в обычном своем виде.

— Чего разнюнился? — сказал Миша-ангел весело. — Вот он я! Правда, и тут ты сплоховал. Кому говорил — не звони! Быстрее бы все закончилось. Врачи молодые, яростные, чуть не откачали. Мне это нужно?

От изумления Егоша слова не мог выдавить. Только смотрел на Мишу- ангела во все глаза.

— Ладно, ладно. — сказал Миша-ангел. — Еще повоюем.

— Сам позвал, — сказал, наконец, Егоша. — Сам сказал, что боишься.

— Кто ж не боится? Все боятся. Я все ж тоже. божье создание, — это Миша-ангел сказал с каким-то особым чувством, трогательно так сказал, даже с какой-то надтреснотостью в голосе, так что Егоша понял, что Миша- ангел совсем не так прост, как кажется, потом добавил обыденно и делови­то: — Сейчас мы с тобой кое-куда смотаемся. Ненадолго.

— Опять? — взмолился Егоша.

— Срок мой вышел. Отработал по полной, от звонка до звонка. Снег греб, бизнесом этим проклятым занимался, инструкций не нарушал. Пора возвра­щаться к нашим баранам, то бишь делам.

— К каким делам?

— А вот к таким! Об Ив-Иве уже, небось, забыл?

— Забыл, — признался Егоша.

— А он там мается. Да и вообще намаялся. Вот кого сослали так сослали. Поэтому и взбунтовался. Он всегда такой был. Со школы. Строптивый. Не могу сказать, что мы так уж дружили. Ну, пару раз травку вместе курнули.