Ехал грека через реку

tapatunya

Как она это делает?

Ася осторожно поставила чашку на стол и села рядом, разглядывая сумрачное лицо. девочка была еще более тихой, чем обычно, и снова почти перестала разговаривать. И хоть взрослые при ней не обсуждали ничего такого, она будто считывала всеобщий невроз прямо из воздуха.

— Мне подарили кофе, в котором нет кофе, — сказала Ася, — правда, смешно?

— Калатаоа, — ответила Ева.

— Что?

— Лораминатирапа.

— Ты придумала новый язык, — восхитилась Ася.

— Дамаропа, —

и Ева вскочила с места, пронеслась сквозь игровую комнату и забралась на кровать, накрывшись с головой одеялом.

Хорошо хоть не в шкаф.

Ася легла рядом с ней, прижав к себе ком из одеяла и переживаний.

— Знаешь, — сказала она, — давным-давно, в жаркой-жаркой стране, которая называется Африка и где с утра до вечера все едят бананы, родился один мальчик с очень длинным именем. Его звали Джон Рональд Руэл Толкиен. Представляешь, как долго приходилось его папе звать его к завтраку? «Джон Рональд Руэл, пора есть овсянку», — кричал он по утрам.

Одеяло чуть-чуть сползло вниз, обнажая одно маленькое ухо.

— Когда Джон Рональд Руэл только начинал ходить, то его укусил паук. Это был огромный и злобный паук по имени Тарантул, который днями и ночами мечтал о том, как цапнет за пятку какого-нибудь малыша. У Тарантула было множество ног и множество глаз, а его укус был ядовит.

Ева торопливо подобрала ноги.

— И когда яд уже проник в кровь Джона Рональда Руэла, и его жизнь была в смертельной опасности, то… знаешь, кто его спас?

Показалось, что Ева кивнула под одеялом.

— Правильно, его няня. Она появилась из ниоткуда, как супер-герой, и выпила весь яд. И с ней ничего не случилось, она даже стала веселее, чем прежде, а Джон Рональд Руэл выздоровел и прожил до глубокой старости. И тоже придумал свой собственный язык, как и ты, детка. Не такой красивый, но все равно хороший. Мальчик вырос без мамы и без папы, но стал самым великим сказочником всех времен и народов. И в каждой своей сказке снова и снова побеждал огромного паука. Раз за разом, как будто все время сражался со своими детскими страхами. Когда ты маленький и тебе страшно, то тебя, конечно, защитит твоя няня. Ведь няни только для этого и существуют. Но когда ты становишься взрослым, то учишься побеждать сам.

— Аполдара.

— Конечно, ты не понимаешь, — вздохнула Ася. — Это история больше годится для твоего папы, чем для тебя. Ему сейчас тоже немножко страшно.

Ева выползла из-под одеяла и обняла Асю, крепко прижавшись к ней.

— Я никуда не уйду, пока ты не вырастешь и не научишься побеждать пауков сама, — пообещала Ася.

— Ларикола.

— Договорились.

Адам вернулся ближе к вечеру.

— Где вы так долго шлялись? — набросилась на него Ася.

— Гулял, — ответил он, — думал.

— И что надумали?

Адам не ответил, стянул с себя галстук, сбросил пиджак и сел рядом.

Ася

с Евой собирали паззлы, и казались еще более сплоченными, чем обычно. Его дочь то и дело поворачивала голову, чтобы посмотреть в лицо своей няни, но оно было безмятежным и сосредоточенным.

Самая невозмутимая женщина в мире.

— Что вы собираете?

— Гегмнатар.

— Что?

— Ева разговаривает с нами на придуманном языке. Я думаю, это шифр. Но я пока не могу его разобрать, — пожала плечами Ася.

Адам едва не застонал от отчаяния.

Почему именно сейчас?

«Потому», — ответил ему Асин взгляд.

Ну разумеется.

— Ева, — Адам потрогал её кудряшки, — тут такое дело… Кое-кто приехал совсем ненадолго и очень соскучился по тебе. Ты не хотела бы немного повидаться?

Ева молчала, опустив голову.

— Я говорю о твоей…

— Лидураминарапасата! — крикнула вдруг она. — Васимбалара!

— Ева, — сердито и растерянно откликнулся Адам. — Говори нормально! Что за глупости!

— Тише, — Ася взяла его за руку. — Тише. Я думаю, она не хочет с нами разговаривать. Она думает, что мы ее не понимаем.

— Конечно, не понимаем. Потому что она несет тарабарщину.

— Это вы несете тарабарщину! Ева, посмотри на меня. Иди сюда, — Ася обхватила ее лицо руками. — Мы не будем тебя заставлять. Мы сделаем, как ты захочешь. Если ты не хочешь видеть маму, то ты ее не увидишь. Если захочешь — то побудешь с ней немного, ладно? Если хочешь, мы пойдем с тобой. Я и твой папа, мы будем рядом. Но твоя мама не сможет остаться и не сможет тебя забрать, понимаешь? Ее дом в другом месте, на другом конце света. Ты останешься жить с нами, правда, Адам?

— Да, — ответил он, — Ева останется жить с нами.

Ева молчала.

— Ну же, малыш, это же твоя мама, — умоляюще прошептала Ася. — Она летела на самолете очень-очень долго, чтобы поцеловать тебя. Пожалуйста, родная, не отказывайся.

— Каламамбла, — ответила Ева без всякого выражения. У нее были сухие глаза и бледные щеки.

— Хорошо, — Ася улыбнулась, — ладно. Адам, когда мы можем отвезти Еву к маме?

— Сейчас. Она улетает послезавтра, — ответил он, так и не поняв, действительно ли девочка ответила согласием или ее вольно перевели.

— Ева, ты хочешь поехать к маме сейчас?

Она так сильно сжала Асины запястья, что у нее побелели лунки ногтей.

— Малыш, ты делаешь больно, — Адам осторожно разжал ее пальчики.

— Ты хочешь, чтобы мама приехала сюда? — спросила ее Ася, даже не обратив внимание на то, что Адам осторожно поглаживает ее кожу.

— Вересмада!

— Мне кажется, это да, — заключила Ася. — Адам, поезжайте за Леной. Мы подождем здесь.

— Ладно, — ответил он и, наклонившись, поцеловал Еву. И она вдруг разревелась, уткнувшись лицом в его рубашку.