Эхо Безмолвия
Шрифт:
Рикард нахмурился. Рапилья. Он знал, что это мероприятие привлечет тысячи зрителей, включая людей, Лотаков и даже представителей других рас. Прекрасная цель для тех, кто хочет сеять хаос.
— Они нанесут удар там, — пробормотал он, выключая проектор.
В квартире снова наступила тишина, нарушаемая лишь звуком ветра, стучащего в окна. Детектив встал, накинул плащ и направился к двери.
— Время работать, — произнес он, захлопывая за собой дверь.
На ночных улицах мегаполиса светились неоновые вывески, толпы горожан сновали туда-сюда, их лица скрывали маски
В голове звучал голос диктора: «…масштабный акт саботажа…»
И он знал, что это только начало.
Глава 2. Серое небо Инглизы
Время не всегда привязано к линейной оси. Для Рикарда Хартена, бывшего офицера полиции, а теперь частного детектива, каждый момент, когда он размышлял о своем прошлом, становился перемещением по лабиринту, где встречались случайности и неизбежности. И среди всех этих расплывчатых, размытых воспоминаний, одно было особенным — встреча с Лили Бонифер.
Как и все важные встречи, она была непредсказуемой и странной, словно сама Вселенная подстроила их встречу на этом странном мире Инглизе. Рикард всегда чувствовал, что их знакомство было не случайным.
Он помнил, как в ту ночь — темную, как сама смерть — Лили, будто сквозь облака пыли, ступила в его жизнь. Он еще не знал, кто она, но ее сила и уверенность сразу же захватили его внимание. Её глаза — голубые, как прозрачное озеро, — казались не из этого мира. Её грациозные движения, похожие на танец, и молниеносные реакции, которые не поддавались человеческому пониманию, говорили о том, что она не просто обычная девушка.
Она ею и не была.
И все же, несмотря на это, что-то в её присутствии чувствовалось почти непреодолимо человеческим. И не только потому, что она не любила говорить о своем прошлом. Лили скрывала гораздо больше, чем Рикард мог бы предположить, и эта тайна преследовала её в каждом шаге.
— Ты не из этих мест, — произнес Рикард тогда, с подозрением оглядывая её. Его голос был тихим и ровным, но Лили, казалось, ощущала его каждое слово. Она не сразу ответила, а только усмехнулась.
— И кто из нас здесь настоящий иноземец? — спросила она, и в её голосе звучала такая уверенность, что детектив на мгновение задумался.
Он помнил, как она обвела взглядом низкий потолок их скрытого укрытия в одном из заброшенных домов Инглизы. Этот взгляд был одновременно и наблюдательным, и обеспокоенным. Она явно что-то искала. Что-то, о чем Рикард не имел ни малейшего представления.
Он в тот момент понял: в её глазах скрывалась не просто загадка, а целый мир, чуждый всему, что он когда-либо знал. И как бы он ни пытался разгадывать её, Лили оставалась для него почти недосягаемой.
Через несколько дней, когда они снова встретились, он уже был готов — готов к тому, что она станет его союзником. Она научила его не только тому, как спасаться в условиях этой враждебной планеты, но и тому, как быть более решительным и твёрдым в своих
Теперь, спустя недели, когда Лили вновь стояла рядом с ним, он понимал, что в их отношениях не будет никакого однозначного решения. В том, как она говорила, в её манере двигаться и даже в её паузах, было что-то, что заставляло его не просто следовать за ней, но и ощущать, что его судьба переплетается с её — так же, как и с этой планетой, чьи тайны они оба должны были разгадать.
Лили вспоминала свою юность, как туманную, но ностальгическую картину, вырезанную на фоне боли и непонимания. Те моменты, которые в сознании других людей могли бы быть просто частью счастливого детства, для неё стали основой многих вопросов. Она помнила себя маленькой, с тонкими пальчиками, пытающимися захватить мир, который всегда казался слишком большим.
Её мать, как бы ни старалась, не могла дать ей ни покоя, ни любви — в ту пору они жили в деревушке, скрытой в глубине леса, недалеко от заброшенных храмов Лотаков. Храмов, что раньше были символами веры, а теперь стали молчаливыми свидетелями забытого прошлого. Отголоски культа — черные тени, неразделённые воспоминания, — были всюду, от звуков до запахов. Лили часто задавалась вопросом, что скрывается за этими тенями, и это чувство загадки было с ней всегда.
Она помнила, как в раннем возрасте у неё стали проявляться странные способности — разгадывать головоломки, которые никто не мог решить, видеть закономерности в том, что оставалось невидимым для других. Но ещё яснее ей запомнился страх, который она чувствовала, когда поняла, что её мать не могла понять её. Она была чужой в этом мире, таком жестоком и неприветливом. А мать… она была болезненно уязвима, словно тень того, кем могла бы быть. Беззвучная и замкнутая, она поглощала свою боль, закрывая Лили за стенами своего отчуждения.
С каждым годом она становилась сильнее, находя утешение в том, что её тело и ум работали как единое целое. Она научилась быть быстрой в боевых искусствах, ловкой в каждом движении, чуткой в каждом решении.
Её память хранила подробности из тех лет: ночи, когда они с матерью спали под открытым небом, среди деревьев, а Лили слышала далекие шаги, эхо чужих голосов, иногда шёпот, как будто сама земля что-то говорила. Мать часто рассказывала ей истории о героях прошлого, но вскоре Лили поняла, что эти истории были не для неё, а для того, чтобы скрыть правду о том, что скрывается в её собственной судьбе.
С каждым годом она становилась более независимой, но тем не менее внутри неё было ощущение, что её истинная цель ещё не раскрыта. Внутренний конфликт, который она ощущала, был настолько сильным, что когда она встретила Рикарда Хартена, у неё не было ни малейшего сомнения, что их судьбы переплетаются. Однако, это было не просто встречей двух людей, это было столкновение двух миров, двух идеологий. И с того момента её путь стал ещё более сложным и опасным.
Тогда, в её жизни всё изменилось.