Эхо первой любви

Окли Наташа

— Кейт! — тихо позвал он. — Кейт!

Она пробормотала что-то в ответ и пошевелила ладонью, подложенной под щеку, но не проснулась. Гидеон не видел спящей женщины со дня смерти Лоры и теперь испытывал странные ощущения.

— Кейт! — снова позвал он и положил руку ей на плечо.

Ее кожа оказалась теплой и мягкой… Обернувшись, Гидеон посмотрел на часы на стене. Хотя он и старался побыстрее уйти с работы, раньше полуночи не получилось. Теперь уже было так поздно, что будить Кейт как-то неловко, к тому же он отчетливо понимал, что боится увидеть,

как она просыпается, как ее глаза открываются и смотрят на него. Вряд ли он сможет отвечать за свои действия, потому что единственное, чего он сейчас хотел, — это схватить ее на руки и унести в свою спальню.

Гидеон решительно отвернулся от соблазнительного зрелища. Кейт вызвалась помочь ему с детьми и сделала это только ради Дебби. Вот и все, ничего более.

Поднявшись по лестнице, он отправился посмотреть на девочек. Джемайма спала, подложив под щеку кулачок и, когда Гидеон наклонился, чтобы поцеловать ее, пробормотала:

— Папа, мне понравилась Кейт.

— Спи, спи, дорогая, — прошептал он, поправляя одеяло. — Мне она тоже нравится.

Мне тоже.Кто бы мог подумать, что с ним такое случится?

Оставив дверь Джемаймы приоткрытой, он направился в спальню Тилли. Волосы малышки разметались по подушке, совсем как у Лоры, когда та спала.

Бедная Лора, такая живая, такая красивая! Он влюбился в нее е первого взгляда, она была самой прекрасной девушкой этого острова, золотым кубком, достойным борьбы, и он выиграл эту награду. А теперь все кончено…

Дом казался тихим и мирным. Все спят, даже Кейт.

Кейт. Нужно спуститься вниз и накрыть ее пледом. В доме была комната для гостей, и ей, конечно же, было бы гораздо удобнее переночевать там, в удобной постели. Завтра она может проснуться с затекшей шеей и ломотой во всем теле, но Гидеон не мог найти в себе сил разбудить ее. Кейт по-прежнему спала, подложив ладонь под щеку, и в мягком свете настольной лампы ее кожа казалась шелковистой и полупрозрачной. Какая же она красавица!

Он накрыл ее принесенным пледом, выключил лампу и уже направился к двери, когда послышался голос Кейт.:

— Это ты, Гидеон?

— Да.

Она с трудом приподнялась и села на диване.

— Ты давно вернулся?

Он снова зажег настольную лампу.

— Извини, пришлось задержаться.

— А я заснула. — Она поправила растрепавшиеся волосы. — И сколько же сейчас времени?

— Почти час ночи.

— Боже, мне давно пора быть дома. Это я принесла сюда плед?

— Нет, я. Не хотел тебя будить.

— Понятно. — Кейт встала и принялась сворачивать плед. — Оставить его здесь?

— Почему бы тебе самой не остаться? — Господи, он сказал это! Гидеон зажмурился. Что ж, разве это не было его сокровенным желанием? — У нас есть свободная комната для гостей. Какой смысл ехать в дом Бэбс посреди ночи? Мне следовало подумать об этом раньше.

— Я не могу. — Она смотрела на него широко распахнутыми от удивления глазами. — Я ничего не взяла с собой.

— Ты так устала,

куда же тебе сейчас ехать? В спальне для гостей есть все необходимое.

В его голосе зазвучало отчаяние. Какая же она красивая в этом мягком свете лампы, и такая маленькая без своих высоченных каблуков…

— Ты уверен? Вообще-то мне совсем не улыбается мысль возвращаться к Бэбс. Там холодно и одиноко.

— Тогда оставайся.

Кейт опустила взгляд.

— Спасибо.

— Как вели себя девочки? — спросил Гидеон, направляясь к сервировочному столику, на котором располагались напитки и хрустальные бокалы.

— Прекрасно. — Она подтянула джемпер на плечо, но он тотчас же свалился снова, и Гидеон поспешно отвел взгляд от ямочки, уже соблазнявшей его раньше. — И пирог был просто потрясающий.

— Я дам тебе рецепт, — проговорил он, наливая себе виски. Видит бог, он в этом нуждался! — Выпьешь чего-нибудь?

— Бренди бы не помешало.

Он налил ей бокал и подошел ближе.

— Весь секрет в том, чтобы добавить немного анчоусов.

Как ему нравился свежий яблочный аромат, исходивший от ее волос!

— Что?

— Я о пироге.

Кейт рассмеялась:

— Какая гадость! Хорошо, что я об этом не знала.

— Называется уорчестерский соус.

Она улыбнулась. Такая улыбка могла заставить сердце человека остановиться, и Гидеон быстро сменил тему:

— Ты звонила Дебби?

— Она сердится на врачей и хочет побыстрее вернуться домой, но в остальном все нормально. Давление у нее не снижается, но и не повышается. Ей нужно проходить еще три недели, а потом можно будет стимулировать роды.

— Три недели? — задумчиво переспросил Гидеон, подходя к большому кожаному креслу и усаживаясь перед камином. — А ты что собираешься делать? Дебби, похоже, в безопасности.

— Да, и Майк кажется более спокойным, но я все же еще побуду здесь.

— Если ты беспокоишься обо мне, то ты не обязана…

— Нет, я останусь из-за Дебби, — быстро прервала Кейт. — Подожду, пока родится ребенок.

Удивительно, какую боль ей до сих пор причиняет одна мысль о том, что кто-то произведет на свет младенца, но все же в ее словах была правда. Кейт вспоминала лицо Дебби, когда та уезжала в больницу. Она, правда, была нужна сестре.Прежде Кейт была всего лишь объектом благотворительности и жалости для других людей, но теперь в ней нуждались.

И потом, она хотела быть рядом с Гидеоном.

Пусть это было все равно, что мотыльку лететь на пламя свечи, но какое-то время она пробудет с ним и потом ей будет что вспомнить. Она поможет ему, облегчит его жизнь. И разумеется, никогда не скажет о своей любви…

— А что ты собиралась делать в Лондоне? — спросил Гидеон, отпивая виски.

Кейт задумалась. Что собиралась делать? Переклеить обои в гостиной, разобрать бумаги, встретиться со своим агентом.

— Ничего существенного. Если мне кто-то понадобится, я могу связаться с любым человеком по Интернету.