Эхо войны.
Шрифт:
Первый т'хор вынырнул из темноты почти незаметно по сравнению с грохотом оползня. Неслышно взмахнув крыльями, спикировал откуда–то из–под потолка, вцепившись в закрывающие голову руки, и выдернул в воздух.
Я извернулась и одним ударом выбросила ноги вверх. От резкого движения в глазах потемнело, а чуть позже — от удара о каменный пол: видимо, куда–то я все же попала.
Только он там явно не один. Знакомый стрекот послышался одновременно справа и слева, пока я пыталась нашарить среди камней «мать» и справиться с чернотой в глазах.
Но
Зависших в воздухе тварей в какой–то неразличимый, неосознаваемый миг начало ломать и корежить. Они иссыхали до скелетов и падали, с тихим шелестом теряя отстающую чешую.
Впереди был только оползень. Поэтому я медленно обернулась.
На высоком обломке скалы сидел покойник.
Вот как…
— Я уже похоронила тебя, дурак! — крикнула я и зло пнула ближайшее тело. — Хоть бы дал знать!…
— Как?… — покойник в деланном удивлении приподнял брови. — Как, скажи мне? Может, я действительно дурак?…
— Как ты вообще сюда попал?!
— Полагаю, так же, как и ты, — он пожал плечами. — У тебя есть аптечка? Его нужно привести в чувство.
Его?… Я заглянула за скалу. Да, еще один покойник.
Впрочем, это логично. Индивидуальная аптечка каким–то чудом еще болталась на поясе, поэтому я молча приступила к реанимации лежащего мужчины.
— Давно он так?
— Да, — отрывисто бросил Этан. — Что с ним? И какого дьявола происходит наверху?
— Насколько я понимаю, вы проехались по осыпи вместе. Только он — неудачно. Ничего с ним, кроме шишки на ползатылка. Он скорее всего уже приходил в сознание, ты просто не заметил. Наверху… — я помрачнела. Завидую тебе, Этан, завидую тому, что ты ничего не знаешь. Даже тому, что ничего не видишь. И та отредактированная правда, что я могу сказать, уместится в несколько фраз. Но я говорю правду настоящую — знай, если заставил меня верить свою смерть.
— Ясно.
Одно слово. Молчание.
— Ясно?… Тогда скажи мне, что это, Бездна меня разбери, только что здесь было?! Как ты вообще дожил до этого момента?
— Я маг Смерти, и офицер, пусть и бывший, если ты забыла. И слух еще при мне, — угрюмо сказал он.
— Ты маг Смерти, и звание тут совершенно ни при чем. Значит…
— Ради себя я бы на это не пошел, — перебил Этан. — Но ради него… — он замолчал.
Вот как. Вот как… Торжествуй, богиня, блудный сын вернулся к тебе.
— Ясно.
Одно слово. Молчание.
— Знаешь, он тоже… очень любит тебя.
— Я знаю, — тихо проговорил он. — Мне вообще повезло в этой жизни.
— Да уж, — я сморгнула, не поднимая головы. Бледное лицо Беса постепенно розовело. Я стащила печатку и принялась методично хлопать его по щекам. — Особенно в…
Свистнул воздух под резко сложенными крыльями. Под потолком заметалось оглушительное визгливое эхо. Мгновение — и сухой кокон с хрустом упал на каменный пол. Этан скривился, брезгливо стряхивая нечто невидимое с пальцев:
— Дрянь. Дрянь, дрянь, дрянь…
— Почему?…
—
Упасть — и потерять человеческий облик, ты это хотел сказать?… У тебя больше нет глаз, в которых можно прочитать, терял ли его ты. Судя по страху — да. И возвращение легким не было.
— Я же говорил тебе, что трус. Жизнь… жизни побили меня так, что теперь я боюсь всего.
— А больше всего — снова наделать ошибок. Брось, Этан, их не делают разве что несвежие трупы.
Откуда–то сверху раздался грохот. Мы одновременно вскинулись и обернулись на звук.
— Ох, б…! — прокомментировал наши общие чувства Бес, приподнимаясь над полом.
Вместо оползня на нас летела настоящая лавина.
— В укрытие! — я схватила Этана за руку и дернула за камень. Он приземлился на брата, угодив тому локтем в солнечное сплетение. Сверху на эту композицию упала я, заставив мужчин сдавленно выругаться.
Опережая закладывающий уши грохот, вперед летело плотное облако каменной пыли, оно и накрыло нас первым. Я задержала дыхание, вжимаясь лицом в мужское плечо, и молилась, чтобы оползень не перехлестнул за скалу.
Резко свистнуло, конвульсивно сжались вокруг спины чужие руки, и в ладони справа рухнул булыжник размером с кулак, отскочил от земли и врезался мне в бок.
— Этан, придурок, убери руки! — прошипела я ему в шею. — Тебе же все кости в кашу размажет, если что! А на мне броня!
— На голове у тебя тоже броня? — процедил он. Я рыкнула. На голове у меня руки! И на твоей они сейчас тоже будут! Я передвинула локти, от души приложив его по губам. Молчать и слушать старшего по званию!
В спину глухо ударило, раз, другой, а потом забарабанило градом. Кажется, я что–то говорила. А потом все закончилось — резко, как и началось.
— Слезьте с меня оба, ради всех богов и преисподней! — слабо донеслось откуда–то снизу. Я скатилась на пол и поморщилась, потирая спину. К вечеру она будет фиолетовой, а, быть может, и черной. Этан стоял на коленях, помогая брату подняться. Бес перевел на меня мутный взгляд: — Фарра, никогда бы не подумал, что такая интеллигентная женщина может материться больше трех минут, ни разу не повторившись.
— Я не женщина, я солдат, — я выглянула из–за скалы, примерно догадываясь, что увижу. На сером каменном фоне далеко впереди чернела темная бесформенная груда. Оставив «мать» у скалы, я начала пробираться между шатающимися валунами, пересыпанными щебенкой.
— Фарра, это вы там? — донесся до меня совершенно нормальный голос. Слава богам, я думала, что их изломало вдоль и поперек.
— Как Лаппо? — вырвался у меня тревожный вопрос — я уже преодолевала последние шаги, но голоса парня до сих пор не слышала.