Екатерина Великая. Биография
Шрифт:
Но большую часть времени она затрачивает на бесполезные попытки восстановить свою былую красоту. Десятки людей заняты тем, что изготавливают по всевозможным рецептам разные воды и помады, применяют всевозможные восточные и французские методы, чтобы стереть с ее лица следы болезни, излишеств, алкоголя и старости. Ее туалет продолжается часами, и на официальных приемах она появляется сплошь да рядом только после полуночи. Иногда она три раза меняет прическу, прежде чем показаться на людях. Она слишком устала, слишком занята самой собой, чтобы защищать Бестужева от нападок Шуваловых или сместить его в интересах Шуваловых с занимаемого им поста.
Однажды Бестужев посылает Екатерине через Понятовского проект указа, имеющего быть изданным после смерти Елизаветы и которым Екатерина назначается
Соправительницей? И Екатерина и Бестужев отлично понимают, что это означает. Они понимают, что Екатерина стала бы управлять Россией так же, как она теперь управляет Гольштинией, то есть совершенно самостоятельно. Этот план не заключает в себе, собственного говоря, ничего неожиданного, он, так сказать, носится в воздухе, удивительна лишь таинственность, которой он обставляется.
Эта таинственность характерна для поколебленного положения Бестужева. Несколько лет тому назад он переговорил бы с самой Елизаветой и урегулировал бы сообща с ней вопрос о престолонаследии. Теперь канцлеру приходится вести себя как заговорщику, когда он заботится о будущих интересах России. Впрочем, за русскими интересами он не забывает и своих личных: в проекте указа предусмотрено, что Бестужев будет стоять во главе трех коллегий.
Второй союзник Екатерины, Вильяме, сам одно время мечтавший завести с нею роман, был сначала несколько разочарован тем, что ему предпочтен его юный протеже, но затем быстро примирился с ролью отечески покровительствующего друга. Хоть возлюбленным Екатерины и стал другой, Вильяме все же именно благодаря этому возлюбленному, который живет с ним в одном доме и которого он называет не иначе как "мой дорогой сын", получает огромное влияние на великую княгиню.
Усилению его влияния способствует еще и другое обстоятельство: Екатерина уже годами находится в чрезвычайно стесненном материальном положении. К тем долгам матери, которые она взяла когда-то на себя, присоединились еще новые личные долги, что не удивительно, если принять во внимание, что, получая в год тридцать тысяч рублей на карманные расходы, она проигрывает в среднем в год не меньше восемнадцати тысяч в карты.
Она безудержная расточительница и остается такою до последних дней своей жизни, хотя отличается наряду с этим склонностью к порядку и для себя лично предпочитает скромные развлечения дорогим экстравагантностям. Но она утрачивает всякую меру и забывает про все в тех случаях, когда думает, что посредством денег или подарков может приобрести чьи-то симпатии. При этом она руководствуется чаще всего не соображениями сухого расчета или желанием подкупить, а просто ее темперамент требует, чтобы ее окружали радостные, хорошо относящиеся к ней лица.
Вследствие этого Екатерина сама становится объектом подкупа: Вильяме открывает ей кредит у английского консула, банкира барона Вольфа, и она на протяжении одного только года черпает из этого источника около ста тысяч рублей.
Подкупность Екатерины только последствие общей подкупности русского двора: она позволяет подкупать себя для того, чтобы иметь возможность подкупать других. Подкупны все, от последнего лакея до самой императрицы. В августе Вильяме доносит своему королю, что Елизавета начала постройку двух новых дворцов и что ей необходимы деньги для завершения этой постройки. Заключенный между Англией и Россией договор взаимопомощи обеспечивает России ежегодную ренту в размере пятидесяти тысяч фунтов, но Вильяме полагает, что дополнительная ссуда в пользу личной казны Елизаветы была бы чрезвычайно полезна в интересах Англии. "Одним словом, все то, что было дано до сих пор, предназначается на покупку русской армии, а все, что будет дано дополнительно, должно иметь целью купить императрицу".
Дополнительная ссуда ассигнуется. Тридцатого сентября Вильяме доносит с торжеством в Лондон, что договор о взаимопомощи возобновлен.
Он торжествует несколько преждевременно. Вместо ожидаемой похвалы он получает из Лондона резкий упрек за то, что подписи русских министров на договоре находятся впереди его подписи. Это дело можно исправить, русская канцелярия не встречает препятствий к тому, чтобы изготовить новую копию договора, в
Это тяжкий удар для Вильямса. Но со слепым фанатизмом, которым редко отличаются английские дипломаты, он все же надеется, несмотря на изменившуюся ситуацию, убедить Россию выступить против Франции или хотя бы соблюдать полный нейтралитет, чтобы Пруссия могла развернуть против Франции все свои силы. До сих пор на его обязанности лежало действовать против Фридриха, а теперь он должен заботиться об интересах нового союзника Англии. Эту новую задачу следовало бы возложить на нового человека, но Вильяме полагает (и умудряется убедить в этом свое правительство), что и для этой новой игры у него есть в руках козыри: Екатерина, а через нее Бестужев.
Он до того уверен в себе, что кружным путем через Лондон вступает в сношения с Фридрихом, принимает от него поручения и доставляет ему сведения, которые способны усилить надежды прусского короля на нейтралитет России. Даже в тот момент, когда Россия начинает готовиться к войне с Пруссией и главнокомандующий граф Апраксин уже собирается выехать в армию, Вильяме все еще продолжает верить в какие-то новые фантастические возможности.
Он и сам заблуждается и вводит в заблуждение как свое собственное правительство, так и правительство Пруссии. Он верит в то, что Екатерина у него в руках и переоценивает ее могущество, убеждает своих доверителей в том, будто она хочет и в состоянии удержать Апраксина в России или даже побудить и его стать предателем. Он сообщает Фридриху точные (как впоследствии выясняется -фальшивые) данные о русском плане военных действий, якобы полученные им от Екатерины, которая, в свою очередь, узнала о них из уст Апраксина. Он даже получает от английского посланника в Берлине Митчела поручение подкупить Апраксина при помощи Екатерины!
Политическая точка зрения Екатерины весьма проста, но ее положение очень запутанно. Ее взгляды вполне совпадают с взглядами Бестужева: подобно ему, и она видит в Пруссии естественного врага России, подобно ему, она, несмотря на наличность Вестминстерского договора, стоит за абсолютный нейтралитет по отношению к Англии, подобно ему, опасается появления английской эскадры в Балтийском море.
С Апраксиным Екатерина и впрямь в большой дружбе и придает этой дружбе огромное значение. Апраксин действительно часто посещал великую княгиню до своего отъезда на фронт и говорил ей при этих встречах о том, что с открытием военных действий лучше бы обождать до весны, так как русские войска плохо снаряжены для зимнего похода против Пруссии. Но подобные разговоры Апраксин вел и с императрицей, и с Бестужевым, и с членами конференции и коллегий. Возможно, что Екатерина передавала содержание своих бесед с Апраксиным Вильямсу, не подозревая о том, что перед нею не только официальный посол Англии, но и тайный посол Пруссии. Но Вильяме мог получить свои сведения и из других источников и только пытаться придать им больший вес ссылкой на то, что раздобыл их у Екатерины.
Но хотя в ту пору никто в России еще и представления не имел о тех сведениях, которые получает Фридрих якобы от ближайшего окружения великой княгини, ее положение все же дает достаточно оснований к кривотолкам: она брала деньги от Вильямса, она любит его друга и протеже Понятовского. Подобные вещи не могут оставаться долго тайной. В донесениях французского посла давно упоминается о действии английского золота.
Понятовский, правда, настолько же скрытен, насколько Салтыков был нескромен, но какая от этого польза? Понятовский, хоть он и всецело поглощен своей страстью, все же политик. Он ненавидит польского короля, интригует против него, издевается над ним, где только к тому представляется возможность. Так как Август находится в состоянии войны с Фридрихом, то выпады против него со стороны Понятовского производят впечатление демонстрации симпатии к Фридриху.