Екатерина Великая. Владычица Тавриды

Волгина София

– Не ведаю, посмотрим, свет моих очей, Гришененок. Жизнь покажет…

Они немного помолчали. Пора было выходить из кареты. Екатерине не хотелось: сей же час у Григория появятся дела и она останется одна.

– Кстати, милый Гришенька, ты не знаешь, как губернатор Николай Корф в шестьдесят втором году избавился от ненужного стройматериала после завершения строительства Зимнего?

– Как не знаю! Все об том говорили. Да и своими глазами видел!

– Ты и это знаешь!

– Убрал мусор он действительно гениально: в один день разрешил горожанам прийти и забрать то, что им приглянется. Так даже до щебня и мусора нашлись охотники.

– Гениально! Уважаю таковых людей! – говорила Екатерина,

не сводя глаз с Григория.

– Ну, как твоя головная боль? – заботливо испросил Григорий Александрович, – помогая ей выйти из кареты.

– Свежий воздух лечит, но самое лучшее лекарство – твое присутствие около моего боку, – ответствовала, блестя глазами, Екатерина.

* * *

Вместе с Олсуфьевым и Елагиным государыня Екатерина Алексеевна готовила наградные бумаги для проявивших себя военачальников. Все кандидатуры она подробно обсудила с Григорием Потемкиным. Было решено графа Александра Бибикова произвести в подполковники лейб-гвардии Измайловского полка. Рейнсдорпа многие подчиненные ненавидели, однако, Екатерина положила представить его к Александровской ленте. Генерал-майоров Мансурова и Фреймана – к Анненским лентам, князя Голицына Петра Михайловича, первым нанесшим крупное поражение мятежникам под крепостью Татищевой – орден Святого Александра Невского.

Намеревалась наградить и некоторых генералов с турецкого фронта, но положила повременить: фельдмаршал Петр Румянцев полагал сей весной завершить войну с Портой. Он разделил пятидесяти тысячную армию на четыре части, возложив основные военные действия на генералов Суворова и Каменского, наделив обоих свободой действий. Что ж, недолго осталось ждать.

В середине апреля в пятидесяти верстах от Яицкого городка, генерал-поручик Павел Дмитриевич Мансуров схватился с казаками у реки Быковка и одержал победу. Казалось, еще немного и Пугачев будет схвачен.

Вскоре пришла нежданная печальная весть о главнокомандующем графе Бибикове. Екатерина была, как громом поражена, когда узнала о его смерти. Из-за весенней распутицы, известие о его смерти достигло столицы токмо в конце апреля.

По смерти главнокомандующего Бибикова, генерал-майор князь Петр Михайлович Голицын ожидал назначение на его место, но первого мая Екатерина поручила командование отличившемуся на турецкой войне, командовавшему войсками в Казани, генерал-поручику Федору Федоровичу Шербатову, как старшему по званию. Неизвестно почему, князь Голицын задержался в Оренбурге на три месяца, дав тем самым передышку Пугачеву, коий сумел за то время собрать на юге Урала новые войска.

В самом начале лета, генерал Михельсон и Пугачев сошлись в боях на реке Ай, но ни одна из сторон не получила успеха. Отступив на север, Пугачёв перегруппировал силы, пока Михельсон отошёл к Уфе, чтобы отогнать отряды башкир, действовавших у города, и пополнить запасы боеприпасов и провианта.

Воспользовавшись передышкой, Пугачёв направился к Казани. Ему удалось взять Красноуфимскую крепость. В середине июня авангард его войска, под командованием Ивана Белобородова и Салавата Юлаева, подошёл к городку Осе и блокировал крепость. Четыре дня спустя сюда пришли основные силы Пугачёва и завязали осадные бои с засевшим в крепости гарнизоном. Через две недели, защитники крепости, исчерпав возможности дальнейшего сопротивления, капитулировали. Пугачев нацелился на Казань, куда недавно начальником гарнизона был направлен кузен Потемкина, недавно пожалованный в генерал-майоры – Павел Потемкин.

В середине лета, навстречу Пугачёву вышел отряд под командованием полковника Толстого, но и его одолели пугачевцы. Двенадцатого июля, штурмуя предместья и основные районы Казани, мятежники взяли город. Оставшийся в городе гарнизон, заперся в казанском кремле и приготовился

к осаде. В городе начался сильный пожар, огонь неумолимо подбирался к кремлю. Но тут, Пугачёв, получив известие о приближении войск генерала Михельсона, вывел свои отряды из горящего города.

Государыня, получив пренеприятнейшее известие о пожаре в Казани, была повержена в тяжелейшее состояние духа. Семь лет назад, посетив сей город, она оставила там частицу своего сердца. Она всегда с восторгом и благодарностью вспоминала, как ее встречал многонациональный казанский народ. Теперь же, благодаря нерадивости, медлительности и нерешительности генерал-поручика, князя Федора Щербатова, еще и награжденного Георгиевским крестом, было сожжено две трети огромного города: из почти трех тысяч домов осталось лишь восемьсот десять. Погибло около тысячи жителей. Императрица всекрайне гневалась. Захар Чернышев доложил, что самозванец Емелька ускользнул от преследования. Распоряжения генерал-поручика князя Щербатова ему неизвестны; непонятно зачем тот направился к Оренбургу, такожде неизвестно куда девались набранные дворянством эскадроны и малороссийские казаки.

– Как посмел сей генерал Щербатов, оставить местных губернаторов «самим действовать к водворению порядка»? Императрица цитировала слова Щербатова с издевкой. – Зачем ему надобно было бросить Казань и идти на Оренбург к князю Голицыну?

– Не ведаю, государыня, – отвечал Захар Чернышев, хмуря брови и морща лоб.

Государыня кривила губы, метала злой взгляд в пространство.

– А Пугачев не дурак, – говорила она язвительно, – сумел скрыться от преследования Ивана Михельсона и, знай, собирает себе новых бунтовщиков. Теперь все Поволжье заполнено мятежниками!

– Государыня, следует князя Щербатова отрешить от командования и немедля послать достойного военачальника, – прозвучал решительный голос Потемкина. Екатерина согласно кивнула.

– Мало того, – сердито добавила она, – несмотря на его прежние турецкие заслуги, я отставлю сего героя от службы с запрещением жить в двух столицах. Видеть его не желаю! А вас, господа, я более не держу, прошу вас поупражняться о мерах, которые помогут скорее взять главного мятежника.

Все молча, понурившись, вышли. Остался токмо Потемкин.

Екатерина в великом раздражении ходила по кабинету, заворачивая и разворачивая свои широкие кружевные рукава робы, пока Потемкин не взял ее за руку и не усадил рядом с собой. Успокоив ее, он принялся настойчиво советовать ей назначить новым главнокомандующим опального генерал-аншефа, Петра Ивановича Панина.

Екатерина молчала. Не любила она оного генерала, погубившего шесть тысяч солдат при взятии городишка Бендеры. Буде был там Суворов или Алексей Орлов, потерь таковых бы не случилось… На собравшемся через два дня Государственном Совете, императрица не приняла оправданий Щербатова, он был уволен со службы и выдворен с обеих столиц.

Потемкин же в оное трудное время, порадовал государыню своей неуемной энергией и распорядительностью. По ее просьбе он подготовил рескрипт князю Голицыну Петру Михайловичу о принятии командования от князя Щербатова. Григорий Александрович Потемкин собирал полки, дислоцированные в соседственных губерниях для переброски против пугачевских войск. Мятеж, однако, коий считали подавленным, к большому негодованию императрицы, разгорался с новой силой.

* * *

Григорий Потемкин и князь Григорий Орлов сидели за столом, разговаривая об ушедшем в мир иной друге Бибикове и об оде на его смерть подпоручика лейб-гвардии Преображенского полка Гаврилы Державина. Вошла императрица, дотоле пребывавшая в своей опочивальне. Они встали. Екатерина с удивлением взглянула на обоих бывших друзей: их давненько не можно было заметить вместе.