Екатерина Вторая и Г. А. Потемкин. Личная переписка (1769-1791)

Вторая Екатерина

Пришли, Христа ради, скорее расписку очаковского паши о получении денег, от турок пересланных к нему², чтоб французы перестали мучить Вице-канцлера о получении им тех денег. Они вздумали, что у нас деньги подобные крадут и удерживают, как у них.

Прощай, мой друг, Бог с тобою.

Из Царского Села. Августа 5 ч., 1790

Твой корнет по своей привязанности чистосердечной несказанно рад миру, чего сам тебе изъявит.

1072. Екатерина II — Г.А. Потемкину

Друг мой сердечный Князь Григорий Александрович. Сегодня разменяют в Вереле ратификации мирные со шведом¹, и сей курьер отправляется

к тебе, чтоб тебе сообщить сюда присланные, по-моему постыдные, декларации, размененные в Рейхенбахе². Касательно до нас предписываю тебе непременно отнюдь не посылать никого на их глупый конгресс в Букарест³, а постарайся заключить свой особенный для нас мир с турками, в силу тебе данной и мною подписанной инструкции.

Пруссак паки заговаривает полякам, чтоб ему уступили Данциг и Торун, сей раз на наш щет лаская их, им отдает Белоруссию и Киев. Он всесветный распорядитель чужого. Гольцу зделан будет учтивый ответ, ничего не значущий, на его сообщение о Рейхенбахской негоциации. Прощай, мой друг, Бог с тобою.

Ав[густа] 9 ч., 1790

Одну лапу мы из грязи вытащили. Как вытащим другую, то пропоем Аллилуйя. A propos de cela [437] Пл[атон] Алек[сандрович] мне отдал Сартиевы хоры. Два очень хороши, а «Тебе Бога хвалим» — жаль, что в церкви петь нельзя по причине инструмент[ов] — он всего искуснее⁴.

Благодарствую за сию присылку. Теперь «Олега» заготовят к праздникам северного замирения, в котором мы приобрели пресечение военных действий и, следовательно, сберегли людей и денег. Шведы же почувствуют надолго, и весьма Его Величество у них становится нелюбим. Сказывают, что Король Прусский 120 офицерам своим в Силезии вдруг дал абшид. Прямой причины еще никто не знает. Естьли сведаешь, скажи мне. Hertzberg dit a qui veut bien l'entendre qu'il est, lui, accable de chagrin⁵, on n'en devine pas la cause, ce ne sauroit etre les affaires de son maitre qui lui donnent ce chagrin, car elles vont a merveille, ils ont depense 25 millions en armement, et en intrigues aussi quelques millions, mais qu'est ce que trente millions pour des gens qui pretendent faire la loy a tout le monde, et qui ont un tresor immense d'argent monnaye. [438]

437

Кстати об этом (фр.).

438

Герцберг говорит каждому, кто хочет слушать, что он удручен скорбиею⁵. Не могут угадать тому причины, но он грустит не о делах своего государя, которые идут чудесно; он истратил на вооружение 25 миллионов, да на интриги еще несколько миллионов. Но что значат тридцать миллионов для людей, которые хотят предписывать законы целому свету и имеют сокровища в звонкой монете (фр.).

1073. Г. А. Потемкин — Екатерине II

16 августа [1790]. Бендеры

В каком я был восторге от радости, того описать нельзя, ибо и чувствовать столько не всякий может. Близость действий военных к месту Вашего пребывания отымала у меня покой, а теперь и при жарах несносных я сплю спокойно.

Здравствуй, матушка родная, с плодом твоей неустрашимой твердости. Когда уже ты зделала столько, окончай привязанием к себе сего соседа, обеспеча их владения навсегда, то они будут наши.

Обо мне будьте уверены, что я здесь не упущу всего возможного, но связь столь сильна с враждующими нам, что без них Султан

ничего не зделает, хотя бы что ни теряли турки. Ежели вода не подбавится, то в устьи дунайские никак пройтить неможно. Последний мой термин с возвращением Лашкарева, который ответа от Султана к визирю ожидает¹.

Я был в Николаеве, Херсоне и Очакове, все тамо, что нужно, распорядил и, уставши как собака, возвратился, зделав до тысячи верст, и двести 40 верст от Очакова в Бендеры перескакал в пятнадцать часов.

Корнета моего при хороших случаях не оставьте потешить. Ежели бы я был налицо при Вас, не оставил бы я просить о милостивом воззрении на Графа Безбородку². Первое, что я во всех по исправлению моему Ваших дел никогда за ним не имел остановки; второй долг, что он Вами взыскан, а о таковых мне пещись должно; третее — доброхотство мое, а главное, что милость Ваша меня ободряет.

Прости, моя кормилица, цалую ручки Ваши. Булгаков крайне нужен³, а иначе поздно будет. Во всю жизнь

вернейший и благодарнейший

подданный

Князь Потемкин Таврический

1074. Г. А. Потемкин — Екатерине II

18 августа [1790]

Матушка Всемилостивейшая Государыня. В день рождения Вашего намерился я послать к Вам табакерочку из ляписа древнего, ориентального, но была она зделана дурно. Принужден посылать переделывать в Вену, теперь поручив Платону Александровичу ее Вам поднести, и с ковром, здесь сшитым. И то и другое имеет цену по нелестному усердию только, с которым препровождаются, и, когда Вам понравятся, я буду весел.

При радостном случае шведского мира Вам будет приятное упражнение воздавать щедрою рукою. Я повторяю мою прозьбу о корнете моем и о Графе Безбородке. Он в той же должности, как был Вице-канцлер К[нязь] Голицын, но разница в трудах и талантах. Барона Игельштрома, конечно, не оставите, а притом дайте, матушка, мне знать, куда его обратите.

Прости, моя кормилица, жары здесь были несколько дней в 32 градуса, и безпрестанное широко. [439] Теперь, слава Богу, пошел дождь. Больные сокрушают, наипаче рекруты. С часу на час ожидаю ответу чрез Лашкарева, который остался дожидаться курьера из Царяграда. Будьте уверены, что я все возможное зделаю, была бы Божия помощь.

439

Очень теплый сильный южный ветер «сирокко» в Средиземноморье.

Вернейший и благодарнейший

подданный

Князь Потемкин Таврический

P.S. Его Сиятельство Г[раф] Петр Ал[ександрович] остановился, до сих пор сказывая разные болезни, а теперь изволит сидеть и будто болезнь людей его препятствует ехать, но кстати ли он здесь, извольте сами судить.

1075. Г. А. Потемкин — Екатерине II

Бендеры. 29 августа [1790]

Матушка Всемилостивейшая Государыня. Получил я повеление, чтобы не отправлять на конгресс для трактования никого. Неужели, кормилица, я такой простак, чтоб без предписания то учинил, и будучи во всякое время против общего конгресса, о чем Вы известны.

Но теперь дело другое — я спешу к флоту, дабы видеть ближе. Затрудняет больше всего перевозка провианта, который собран на Буге. Поляки фур не пропускают. Собирается их лагерь в 30 т[ысяч] в Бреславле. Нельзя сказать, чтоб сие не заботило меня, имея в спине их. Краткость времени не дозволяет описывать. Простите, матушка. Что Бог даст.

Вернейший и благодарнейший

подданный

Князь Потемкин Таврический

1076. Екатерина II — Г.А. Потемкину