Екатерининский парк
Шрифт:
– Ну, вот видите! – обрадовался Чайкин. – Значит, это не она.
– Призрак в перчатках, – задумчиво проговорил Завадский и вздохнул. – Чистюля какой-то…
Лето, похоже, никак не желало уступать место уже пришедшей осени. На улице по-прежнему было жарко. Несмотря на будний день, в Екатерининском парке было много народу. Екатерина Андреевна и Чайкин сидели на скамейке в тени каштана и с наслаждением поглощали эскимо.
– Ладно, я побегу, – сказал Чайкин, доев мороженое. –
– В театр?
– Надо побеседовать с Валерией Долгополовой, студенткой Ларионова.
Екатерина Андреевна выбросила обёртку от мороженого в урну, вытерла платочком губы и резко встала со скамейки.
– Я с тобой, – заявила она.
В это мгновение к ней подбежала толстая слюнявая собака и принялась надрывно брехать. Следом подошла хозяйка собаки, в которой нетрудно было узнать Кабанову – недавнюю посетительницу Вениамина Аркадьевича, грозившую ему выселением. Екатерина Андреевна сразу заметила белые перчатки у неё на руках.
– Тоби, фу! – крикнула Кабанова. – А, это вы, «свидетель»… – фыркнула она, узнав Екатерину Андреевну. – Тоби! Ко мне!
Кабанова пристегнула собаку на поводок и ушла.
– Кто это? – удивлённо спросил Чайкин.
– Некто Кабанова Аделаида Ростиславовна, – ответила Екатерина Андреевна. – Из строительной компании, которая пытается выселить Вениамина Аркадьевича из его квартиры. Ты обратил внимание, как она пристегнула поводок?
– Как?
– Левой рукой. Она левша! И носит белые шёлковые перчатки.
– Да-а? – растерянно протянул Чайкин. – Так, может…
– Может, – согласилась Екатерина Андреевна. – Но сначала – в театр!
Актриса, в ярком гриме и с охапкой цветов в руках, вбежала в гримёрку. Вдалеке были слышны не стихающие аплодисменты. Актриса посмотрела в зеркало и, одарив себя чарующей улыбкой, бросила цветы на столик.
– Добрый вечер! – раздалось позади.
Актриса обернулась и увидела Екатерину Андреевну, расположившуюся в кресле. Рядом стоял Чайкин.
– Здрась… – пренебрежительно бросила актриса, а точнее, начинающая актриса и нерадивая студентка Вениамина Аркадьевича, Валерия. – Хм! Я вас помню! Вы были дома у Лопедевеги?
Валерия села напротив зеркала и принялась снимать грим.
– Лопедевеги? – переспросил Чайкин. – Ах, ну да!
– А ты ещё кто? – спросила актриса, будто впервые заметив его.
Чайкин полез в карман за удостоверением.
– Я, вообще-то, полиция, – сказал он. – У меня к вам вопрос: где вы были вчера вечером?
– Где мы были, мы не скажем, а что делали – покажем! – пропела Валерия.
– Покажете? – растерянно пробормотал Чайкин.
– Если я тебе покажу – ты ночью не уснёшь! – обернувшись и посмотрев ему прямо в глаза, таинственным голосом произнесла актриса и тут же расхохоталась. –
– С какой стати? Он жив.
– Какая жалость! – воскликнула Валерия.
Среди множества вещей, разбросанных на гримерном столике, Екатерина Андреевна приметила колоду карт. Она взяла её и протянула Валерии.
– Вытащите любую карту, милочка.
– Вам что, делать нечего? – фыркнула актриса.
– Тащи! А то порчу напущу! – неожиданно грозно прошипела Екатерина Андреевна, сверкнув глазом, будто заправская цыганка.
Чайкин даже рот разинул от удивления.
– Ну, ладно, ладно, – испуганно пролепетала Валерия и вытащила из колоды карту.
– Дама треф, – объявила Екатерина Андреевна.
– Это хорошо или плохо? – дрогнувшим голосом спросила актриса.
– Вы левша.
– Я знаю. И что с того?
– Значит, теперь у нас две левши, – задумчиво проговорила Екатерина Андреевна. – А какие у вас перчатки?
– Чего? – не поняла Валерия.
Завадский сидел за столом и полуприкрытыми глазами наблюдал за кружащим по кабинету Чайкиным.
– Это та тётка с собакой! Как её… Кабанова! Сто процентов! – восклицал Чайкин.
– Взрослая, солидная женщина! – с сомнением произнёс Завадский. – Ей что, делать нечего?
– Но перчатка-то её!
– Это ещё не доказано.
– И она левша! – не отступался Чайкин.
– А это ещё ничего не значит, – возразил Завадский. – Скажи честно, это всё твоя тётка выдумала?
– Не выдумала, а сопоставила, – послышалось сзади.
Завадский вздрогнул и обернулся. В дверях стояла Екатерина Андреевна.
– Я прошу прощения за неожиданное вторжение… – сказала она.
– При всем уважении, Екатерина Андреевна, – перебил её Завадский, – здесь – отделение внутренних дел…
– Я знаю, что здесь – отделение внутренних дел, Александр Александрович. Потому и пришла. Я предполагала, что вы не станете слушать Андрея.
– И решили подогнать тяжёлую артиллерию?
– Нечего сказать, убойный комплимент. Хотя я бы охарактеризовала себя, как лёгкую мортиру. – Екатерина Андреевна присела на стул. – У Кабановой есть мотив. Это факт. И есть возможности.
– Я вас умоляю! – отмахнулся Завадский. – Как вы себе это представляете? Толстая тётка влезла в окно с банкой краски подмышкой, разбила зеркала. Да ещё и призраком нарядилась! Это же просто глупо!
– В квартире точно была она, – не унималась Екатерина Андреевна. – И вряд ли она забралась туда через окно. Скорее всего, каким-то образом открыла дверь. Но в одном вы правы – толстая тётка! Призраком наряжалась не Кабанова – не та комплекция. Значит, есть кто-то ещё… Вы должны установить за ней наблюдение!