Экономка с прицепом для Генерала-Дракона
Шрифт:
Шкурка лягушки была сожжена, но ничего плохого не случилось.
— Алан, можно вас попросить… — в глазах моих застыли слёзы, но скоро я приду в себя — знаю это точно. — Пожалуйста, если есть какое-то недопонимание между нами, мы будем прояснять его сразу. Без обид, без сцен ревности и гнева. Если бы вы всё рассказали днём, я бы ответила вам, что каждый раз, когда вы будете просыпаться, я буду в замке. Буду в вашем мире. Где-то рядом. И вы всегда сможете меня найти.
Дракон на это не отвечает. Он подхватывает меня
Мрачность медленно исчезает, в глазах снова пляшет пламя.
— Я виноват, — говорит он шёпотом. — Я не смог заставить себя поверить. В своё счастье.
Сердце вырывается из груди, по телу разрывается дрожь, мне хочется прижаться к его твёрдой груди, потребность практически физическая. Кажется, что если этого не произойдёт, я умру…
Но язык мой — враг мой.
— А это разве мои проблемы, господин? — усмехаюсь.
А генерал смеётся в ответ и… целует меня. Поцелуй с драконом — словно падение в пропасть. Я обнимаю его за шею, приоткрываю рот, позволяя хозяйничать его языку… и пропускаю тихий стон удовольствия.
Блаженство кажется вечностью, я млею в его руках, позволяю его пламени плясать в моей крови.
Очень хочется, чтобы это никогда не прекратилось.
Но приходится заставить себя сбавить обороты.
Когда он отстраняется, чтобы пройтись горячим языком по моей шеи, я вцепляюсь в его плечи. От желания хочется плакать. Такого со мной никогда не было.
Но это всё эмоции.
Нужно не забывать о мире за дверью его покоев.
— Мой господин… если у меня есть выбор, то… Я не хочу становиться вашей любовницей.
Он не сразу, но отстраняется от меня. Выглядит слегка заторможенным. На полпути остановить процесс нелегко.
— Не хочешь?
Глава 17
Мастер Варден, генерал-дракон, мой хозяин, мой господин. Он окидывает меня на мгновение похолодевшим, жёстким взглядом. Поднимается с кровати и вдруг говорит:
— Тот рыжий повар, который готовил для тебя еду… — начинает и заминается, будто бы не уверен, стоит ли продолжать.
— Да… — отзываюсь. — Он куда-то совсем запропастился. Гилмор никак не хочет мне говорить, что случилось. А это ей совсем несвойственно…
Я торопливо поправляю платье и волосы. Лицо почему-то только сейчас начинает гореть из-за смущения. Надеюсь, что дракон этого не заметит.
Он подходит к окну, руки в замке за спиной, прямая широкая спина, запрокинутая голова…
О чём думает?
Почему у меня чувство такое, будто бы кто-то кинул в комнату бомбу. И она вот-вот и взорвётся!
— Кроме Гилмор… Очень многие слуги, с которыми ты общалась в замке… — он оборачивается и пронзает меня взглядом синих глаз. — Они мертвы.
— Ч-что?
Я холодею. Действительно, в замке много странных, молчаливых слуг, которых я видела лишь
Я пыталась обсудить это со служанкой, но она всё время норовила перевести тему.
А у меня обычно так много дел, что даже такие странности отходят на второй план.
— Замок этот столетиями принадлежал моему роду. Здесь много… призраков. Но не моей семьи. Слуги давали клятву верности артефакту, сердцу замка. Отпечаток их души навсегда останется здесь. И видеть их могут лишь те, кого замок принял. Принял как часть семьи.
В его словах горечь.
Я поднимаюсь с постели.
— Что это значит?
— Моя эрилэ никогда не видела здесь мёртвых слуг, — чеканит Алан.
Я закусываю щёку изнутри, пытаясь вспомнить, что значит это слово.
Истинная. Это не имя его жены. Это значит то, что она его истинная.
Но всё-таки… почему он с такой болью обо всём этом говорит?
— Возвращайся в свои покои, Варя, — припечатывает вместо ответа, больше не глядя на меня. — Мне нужно подумать.
И я ухожу.
Чувствуя, что сейчас решается моя судьба.
Глава 18
Вернувшись в нашу с Пелагеей уютную комнату и застав дочь спящей, ужасно уставшая, я всё же целую вечность не могу уснуть.
Слишком сильно перенервничала рядом с генералом.
Он всегда казался мне сильным и загадочным. Но что-то такое случилось между нами за последние дни, что заставило равновесие его души пошатнуться.
Я видела, как сильно он сожалеет, что заставил меня волноваться. Может быть, именно из-за этого так сильно омрачилось его настроение. Жёсткому мужчине непривычно открывать в себе новые грани. Осознавать, что и он может быть растерян, что его всё-таки можно застать врасплох.
Его руки всё ещё ощущались на моём теле, и это тоже не давало заснуть.
Переключиться помогли только мысли о любимой доченьке. Как же нам повезло в новом мире! Я, приподнявшись на локотке, наблюдаю, как дочка тихонько посапывает. Она каким-то чудом даже чуть-чуть поправилась, на щёчках нежный здоровый румянец, а светлые мягонькие волосы будто бы светятся изнутри. О, ей так идёт новый мир!
Мир, где каждый день будет наполнен радостью, где мама рассказывает сказки, Алан носит на руках и дарит подарки, учитель завораживает своими историями.
Она уже редко вспоминает о Глебе и всё чаще рассуждает об Алане.
Когда я заметила это, мне стало спокойно и легко на душе.
Каким бы козлом ни был мой бывший муж, он всё же её отец, и я боялась, что ребёнок, который ещё многого не понимает, будет скучать.
Конечно, Глеба и без того не должно было быть в нашей жизни, но он был.
А сейчас у него нет ни малейшего шанса ещё хоть раз увидеть Пелагею.
И моя девочка счастлива.
А это значит, что всё правильно.