Экономка с прицепом для Генерала-Дракона
Шрифт:
Светловолосый и лучезарный Регул сидит в центре стола. По левую руку от него леди Элиза. По правую — Алан.
Дальше уже сидят мускулистые, где-то идеальные красавчики, где-то шрамированные, пугающие своей брутальностью мужчины.
Я расставляю на столе напитки, делаю то, что мне положено. И поднимаю на императора взгляд, чтобы спросить:
— Что-то не так с моим нарядом, господин?
Он усмехается криво.
— Генерал Варден разве не сказал тебе, что нужно переодеться в вещи из твоего
Я удивляюсь, из-за этого на секунду заминаюсь.
Этого времени хватает, чтобы император обернулся к моему господину и спросил:
— Игрушка ценится гораздо выше, если к ней в комплекте прилагается одежда и аксессуары.
— Моя одежда, — произношу чётко, — сгорела в пожаре.
Всё это время лицо хозяина непроницаемое. Хотел бы он, чтобы я нашла джинсы и всю остальную одежду? Чтобы надела и словно маленькая надрессированная обезьянка показала себя на потеху его гостям? Или нет? Он ничего не сказал.
Но я поняла, что против меня настроил его точно не император.
Тот требовал, чтобы я общалась с гостями — только и всего.
И вот… я терплю сальные взгляды и неприличные шутки. Обслуживаю пирующих мужчин. Не смотрю на генерала, стараюсь не думать о лишнем, чтобы легче было держать себя в руках.
Тогда в коридоре я осмелилась спросить у императора, не коснётся ли его желание видеть попаданку мою дочь. Она совсем маленькая, я совершенно не горю желанием показывать её огромным, с виду злым и грубым мужчинам.
На моё удивление, император ответил, что Пелагея его совсем не интересует. Она как будто бы слишком маленькая, чтобы отличаться от местной. В ней не нашлось ничего необычного. Да и никто не хочет возиться с детьми на празднике.
О, услышать это было огромным облегчением!
— Как это неприятно, — император поджимает губы. — Она ведь почти ничего не стоит, Алан… Очень жаль. Трудно будет доказать, что она попаданка. Хотя… нет, она всё-таки красивее большинства красавиц, которых я знал.
Это он проговаривает с каким-то особым удовольствием. Леди-блондинка стискивает пальцы в кулачки и вдруг страшно закашливается. Император ухмыляется и переводит на неё испытующий взгляд. Алан остаётся безучастен. Он смотрит только на меня. И я не могу понять этот взгляд.
Миг становится вечностью. Болезненно трепещущей и горячей.
Но всё обрывается.
Мастер Варден берёт леди Элизу за руку и спрашивает проникновенно:
— С вами всё в порядке?
— Конечно, — она смущается, — простите…
И почему-то переводит гневный взгляд на императора.
А он красиво смеётся и продолжает разговор, о котором — я на это надеялась — все уже давно должны были забыть.
— Ты достойный мужчина, Алан. Тебе нужен трофей
Внутри меня всё холодеет.
Он думает, что я его обманула.
Решит ли обменять меня на ту, что подойдёт ему больше?
— Спасибо, господин… — отвечает дракон.
И на миг земля уходит из-под моих ног.
Глава 15
— Спасибо, господин… — отвечает дракон. — Но я не собираюсь менять красивую, умную и хозяйственную женщину, которая смогла создать для всех нас прекрасные условия, на кота в мешке. Твоя другая попаданка сможет сварить борщ?
— Эээ, — даже теряется император, — не уверен.
— Да и разве я мало сделал для империи? — продолжает Алан просто, будто речь идёт о котлетках с пюрешкой. — Отчего же ты предлагаешь поменяться попаданками? Нельзя просто подарить ещё одну?
Император смеётся:
— Губа у тебя не дура. У тебя и без того две. Но был бы ты почтительнее, быть может, и предложил бы.
Мой господин ведёт плечом и принимается разрезать своего цыплёнка на блюде. Мол, не хочешь — как хочешь.
— Варвара — мой трофей. Я не собираюсь делиться ни с кем.
Мужчины понимающе гыкают, столовая наполняется пьяным смехом Дика.
— Вот так! А вы ему спину прикрывали! А он… — рыжеволосый икает и машет рукой.
Только теперь я могу спокойно выдохнуть. Алан не собирается никому меня отдавать! Я, может, и заставляю кровь некоторых мужчин приливать не в самые удобные места, но они не посмеют встать на пути своего боевого товарища. Из уважения. И потому что он сильнее.
Я вижу, как другие генералы смотрят на него.
На этом пиру выше только император.
А, значит, никто больше не коснётся меня против воли.
Больше на своего господина не смотрю. Его веские высказывания делают мужчин менее ехидными, так что остаток вечера проходит более или менее спокойно. Я координирую слуг, распоряжаюсь об уборке в спальнях гостей, провожу время на кухне за приготовлением пудинга. Это глупости, что мужчины не любят сладкое! Пусть попробуют сначала — и я на них посмотрю.
Несколько раз удаётся забежать к доченьке. Она куксится, но всё равно хорошо держится. В одну из таких пятиминуток мне в ноги бросается Гилмор.
В свете дребезжащего пламени нескольких свечей она кажется сильно старше и измотаннее, чем днём. Хотя ей всего-то тридцать восемь лет.
По морщинистому лицу текут слёзы.
— Прости меня! Я её не хотела упускать! Боги, я совсем не ожидала, что она сбежит. Такая маленькая, а как резво!
Сердце сжимается. Нет, это я виновата. Это я мать, я не углядела.