Эксцессия
Шрифт:
Дрон попытался заэкранироваться, но ему не позволили. Он начал отключать системы, предположительно поврежденные атакой мазерного сигнала, хотя луч казался не слишком сложным. Потом луч внезапно пропал.
Дрон огляделся. Ничего. Однако, сканируя холодные, темные глубины космоса вокруг себя, он ощущал, как едва заметно содрогается поверхность пространства-времени. Что-то приближалось.
Далекая вибрация медленно усиливалась.
…Насекомое, пойманное поверхностным натяжением пруда, снова замерло, но вода уже задрожала, и то, что двигалось – либо скользя по поверхности воды, либо поднимаясь из глубин, – понемногу приближалось к беспомощной добыче.
III
Вагончик
По меркам Культуры обиталище Божья Дыра было недостаточно велико, чтобы называться полноценным орбиталищем, и к тому же представляло собой замкнутое пространство; тем не менее вот уже почти тысячу лет оно было крупным аванпостом Хамов в той области космоса, которую большинство цивилизаций называли Папоротниковым Черешком. Обиталище представляло собой трубу диаметром в десять и длиной в две тысячи двести километров, свернутую кольцом и оснащенную сверхпроводящими катушками и электромагнитными волноводами, проложенными по внешнему ободу. Источником энергии служила крутившаяся с большой скоростью крошечная черная дыра, расположенная там, где у колеса находится ступица. Разделенное на круглые секции жилое пространство имело форму дутой шины, надетой на внешний обод, а вместо выступов и выемок протектора были многочисленные портальные галереи и доки, куда прибывали и откуда отправлялись в полет корабли Хамов и десятка других цивилизаций.
Весь комплекс медленно вращался по вытянутой дальней орбите вокруг непримечательного коричневого карлика, слишком маленького для полноценной звезды и не имевшего других спутников, – зато ему выпала честь оказаться в месте, откуда Хамы могли укреплять и расширять свою сферу влияния.
Монорельсовый вагончик мчался к широкой стене, высившейся впереди. Рельс исчезал в небольшой круглой двери, которая, пропуская вагончик, разжалась, наподобие сфинктера, и сомкнулась опять. Вагончик оказался в коротком полутемном туннеле, потом миновал еще одну дверь и выскочил в туманное пространство, дальний край которого терялся в мареве облаков.
Внутренняя секция обиталища Божья Дыра была разделена примерно на сорок индивидуальных отсеков, по большей части пронизанных решетчатыми опорами, балками и трубами – они придавали конструкции дополнительную прочность, но в основном служили для крепления гнездовий, главного элемента Хамской архитектуры. Почти в каждой секции обиталища имелись открытые просторные отсеки, где в слоях облаков мелькали редкие гнездовья и разнообразная флора и фауна. Эти отсеки воспроизводили природные условия, привычные для Хамов, предпочитавших планеты и луны с метановой атмосферой; именно в этих отсеках, служивших охотничьими заказниками, Хамы предавались своему любимому занятию – охоте. Над одним из таких отсеков и проезжал сейчас монорельсовый вагончик. Генар-Хофен снова посмотрел вниз, но охотников не увидел.
Заказники занимали почти пятую часть обиталища; с суровыми требованиям реальности Хамам пришлось смириться, однако, будь их воля, под охотничьи угодья отвели бы половину жизненного пространства, но и тогда считали бы, что проявляют завидную сдержанность и во многом себе отказывают.
Генар-Хофен снова задумался над соотношением между жаждой развлечений и необходимостью совершенствовать полезные навыки, которого требовалось достичь любой развитой цивилизации, желающей принять участие в великой галактической игре. По стандартным критериям Культуры безудержное увлечение охотой не позволяло Хамам стать
Однако же именно любовь Хамов к охоте и развлечениям делала их Хамами. Излюбленная ими разновидность охоты требовала тесного сотрудничества и сложных манипуляций в трех измерениях, что стимулировало интеллект – тот самый интеллект (хотя и не только он), который выводит разумные виды в космос. У каждой расы есть свой рецепт успеха, свое соотношение между здравым смыслом, изобретательностью, взаимовыручкой и агрессией; если бы Культура попыталась умерить пристрастие Хамов к охоте, то они стали бы менее сообразительными и любопытными. Любая игра не только развлекает ребенка, но одновременно и готовит его к взрослой жизни. Игра – дело серьезное.
В заказнике по-прежнему не было ни охотников, ни зверей, лишь парящие в облаках тонкие растительные островки и вертикальные стебли. Несомненно, в складках газовых мешков местной растительности прятались зверьки поменьше, добыча тех, на кого охотились Хамы, но с такого расстояния их не было видно, да и туманная дымка мешала.
Генар-Хофен откинулся назад. Сидений в вагоне, не приспособленном для людей, не было, но в гелевом скафандре Генар-Хофен чувствовал себя как в кресле. Как обычно, он надел жилет и поясную кобуру. У ног стояла скафогелевая сумка со всем необходимым. Генар-Хофен посмотрел на нее, небрежно пнул – не слишком вместительная штука для полета протяженностью шесть тысяч световых лет.
– Вот ублюдки, – нарушил молчание модуль.
– Ты чего? – спросил Генар-Хофен.
– Вечно затягивают все до последнего, – мрачно сказал модуль. – Представляешь, переговоры о фрахте кораблей только-только закончились! Тебе через десять минут улетать, а этим уродам хоть бы хны.
– О фрахте кораблей, во множественном числе? – уточнил он.
– Во множественном числе, – подтвердил модуль. – От нас требуют зафрахтовать не одно, а целых три нелепых корыта. Между прочим, я без труда помещусь в любое, но они уперлись и настаивают на трех, представляешь? По их меркам это чуть ли не эскадра!
– Может, им деньги нужны.
– Безусловно, тебя забавляет, что ты стал источником обогащения Хамов, однако позволь напомнить, что повсюду, где это существенно, деньги – эффективный инструмент власти, влияния и воздействия.
– Эффективный инструмент, говоришь… – пробормотал Генар-Хофен. – Ты сам до этого додумался, Скопелль-Афранки?
– Дело в том, что всякий раз, снабжая Хамов денежными средствами, мы фактически поощряем их экспансию. Это безнравственно.
– А с какой стати мы их научили обиталища строить? Это посущественнее расчетов по игорным долгам.
– Это другое. Мы поделились с ними нашей технологией, потому что они уже захватили кучу планет, а к построенным нами орбиталищам доверия не питали. А сейчас речь идет не о твоих игорных долгах, хоть они и чудовищны, и не о твоей странной привычке постоянно давать взятки больше запрошенного, а о двухмесячном фрахте трех Хамских крейсеров класса «Новая» со всей командой.