Эксклюзивно для Его Величества
Шрифт:
Ходила по гостиной туда-сюда и не находила себе места. Я была в такой растерянности, что не знала, куда мне идти и что делать. Как заведённая звонила Авизару, отправляла голосовые сообщения, потому что обожжённые руки болели всё сильнее. Было ощущение, что они распухли.
Как раз с работы вернулась мама.
— О, Фике! А что это за новый автолёт в гараже? Шофёр говорит, что он твой… — она подошла и ахнула. — Фике, что с тобой?.. Что это?!
Мама, побелев, рассматривала меня. Дрожащими руками дотронулась до скулы, и я зашипела от боли.
— Фике, что случилось? — мама заплакала. — А волосы?… Кто это сделал с тобой? — она громко позвала домработницу. — Мери, срочно неси зелье от ожогов!
Пока мама хлопотала надо мной, я рассказывала о случившемся и давилась слезами. Мазь уменьшила боль, но внутри по-прежнему ныло. Мама успокаивала, хотя было видно, что она сама в шоке.
А потом прилетела Диана. Ворвалась в комнату, швырнув сумку в угол.
— Мне Эмилин позвонила. Что за фигня у тебя произошла?
Подруга хлопотала вокруг меня и молча слушала. Только сжатые губы побелели. В конце она тряхнула головой.
— Ерунда какая-то!.. Софа, ты, главное, успокойся! Сейчас на нервах можно такого наговорить!.. Авизар тоже успокоится и разберётся. Вот увидишь! Это он пока разъярился!
— Я надеюсь на это.
Диана вцепилась пальцами в волосы.
— Но как так получилось?
— Не знаю, Ди, — я покачала головой, устало закрывая глаза. — Если бы не уверенность, что всё это время я спала дома, точно бы подумала, что там была я.
— А кто может подтвердить твои слова? Том? Может, слуги?
Я пожала плечами:
— Никто! В том-то и дело! Последний месяц я уходила раньше всех, чтобы увидеться с Альбертом до утреннего эфира, потому что потом он занимался другим проектом. Поэтому вчера никто не удивился, что меня нет за завтраком, не проверил мою комнату. А проснувшись, я сразу отправилась в телестудию.
— Порталом?
— Да! Так быстрее. К тому же моя машина была в ремонте.
В комнату вошла мама. Она принесла успокоительное зелье.
— Послушай, Фике… Может, это из-за того репортажа, что ты готовила? Всё-таки работорговля связана с криминалом. Там крутятся большие деньги. Может, так тебя решили убрать?
Диана ахнула.
— Тебе же угрожали!.. Помнишь?
Я выпила воду и тяжело вздохнула.
— Я уже ничего не понимаю, мам!
Она обняла меня.
— Всё-всё!.. Успокойся! Мы этого так не оставим! Мы наймём частного детектива и узнаем правду. Брайан уже договаривается.
Я послушала её и как-то приободрилась. Мама сама состригла неровные пряди волос, намазала кожу заживляющей мазью. Через силу улыбнулась мне:
— Утром и следа не останется.
— А Авизар?
— Позвонишь завтра. Он успокоится и, может быть, разберётся со случившимся. Но за это, — она коснулась моих обожжённых рук, — ему нет прощения.
Я обняла маму, положила голову ей на плечо.
Все молчали, и эта тишина давила на мозги. Неприятное
Неожиданно я услышала шаги и посмотрела в открытую дверь. Там стоял Томас, непривычно хмурый и напряжённый. Он неуверенно заглядывал к нам из коридора и тоже молчал. От этого было вдвойне паршиво. Обычно сводный брат издевался надо мной. А сейчас… даже он чувствовал, что дело плохо.
Томас оказался прав. А я зря надеялась, что на следующий день всё прояснится. Ничего не прояснилось, а стало ещё хуже. Гораций Лачев предупреждал не зря.
Я стояла в кабинете главного режиссёра.
— Не увольняйте меня! Я ни в чём не виновата! Скоро всё выяснится!
— Вот когда выяснится, тогда и поговорим! — был непреклонен мужчина. — На тебя пришла бумага из Канцелярии.
— Но моя вина не доказана! Разве можно наказывать человека ни за что?! Ведь вы можете поручиться за меня!
— Ещё мне проблем не хватало! … Проваливай отсюда! Угораздило же с тобой связаться!
Я уже рыдала в голос.
— Разве я плохо работала?.. Я столько всего сделала!..
— Ты?! — начал хохотать режиссёр. — Говно ты и говно твои репортажи! Да таких, как ты, университет каждый год пачками выпускает!.. Ишь, талант выискался! Проваливай! Что стоишь?.. Иди отсюда, кому сказано?! Ещё увидят рядом с тобой — вовек не отмоюсь!..
Меня уволили. Просто разорвали контракт, выплатив положенную по закону компенсацию. На все мои просьбы, заверения в непричастности качали головой. А потом попросту выставили за двери, сунув в руки коробку с вещами.
Но это оказалось не самым страшным. Меня занесли в так называемый «грязный список», где были лица, которых ни при каких условиях нельзя брать на работу, иначе будут проблемы с властями. И теперь ни один телеканал не возьмёт меня в штат. Я смотрела на своё имя рядом с преступниками, кончеными отморозками, извращенцами и рыдала от несправедливости и обиды.
Мы с мамой обратились в полицию, но уже через несколько часов дело закрыли, а появившийся мадж (воинское звание — Прим. авт.) в чёрной форме Тайной канцелярии очень доходчиво объяснил, что обращаться в правоохранительные органы мне нельзя. Чтобы — огради Бездна! — не всплыло имя его величества.
Конечно, я не смирилась и пыталась своими силами разобраться в случившемся. Ходила в тот автосалон, надеясь, что меня не узнают. Но консультанты бросились навстречу, улыбаясь как лучшему другу.
— Госпожа Арно, как вам автолёт? Вы довольны? Оставите отзыв?
Смотрела на них и чувствовала, как сжимается сердце.
— Ребята, посмотрите на меня внимательно! Это точно была я?
Они непонимающе переглядывались, но продолжали заученно улыбаться мне.
— Конечно! — и тут же предупредили. — Если захотите расторгнуть договор о покупке, то вам вернут не всю стоимость автолёта. Залог вы потеряете.
Я качнула головой.
— Дело не в этом… Вам не показалось, что в тот день я вела себя странно?