Экскурсия в прошлое
Шрифт:
– Помню, это было в шестом классе. Наша классная руководительница Тамара Ефимовна Бачило повела весь наш класс на творческую встречу с московскими писателями. Был жуткий мороз. Всё проходило в каком-то деревянном доме культуры , не то строителей , не то железнодорожников. Дерево трещало от низкой температуры. Мне хорошо запомнился молоденький , начинающий писатель, Аркадий Арканов. Он читал свои юмористические рассказы, а за спиной его на сцене важно восседали московские писатели, и смеялись вместе с залом. Вдруг Арканов остановился на полуслове, ему что то шептали его товарищи, он бросил свою книжку, и пулей выбежал на улицу. За ним, немного помявшись, короткими перебежками, последовали
– СЕВЕРНОЕ СИЯНИЕ!
– С восторгом вспоминала Тамара.
– Такого больше нет нигде. Ночью пришёл папа со второй смены в шахте. Разбудил нас, совсем маленьких. Мы обули валенки на голые ноги и кроличьи шубы на ночнушки, и на улицу в крутой мороз. А там!!! Небо живое, всё переливается цветными стёклышками! Небо гуляло почти 20 минут. Мы стояли, разинув рты, и не ощущали холода.
А я не помню северного сияния. Видел его не раз, но совершенно ничего, как топором вырубило. Помню лишь, когда в первый раз это случилось, все взрослые весёлые были, кричали: "беги на улицу, смотри!". Я выбежал, как тут уже говорили, в валенках на босу ногу, в трикотажных тоненьких спортивных штанишках, в пальто почти на голое тело, без шапки!.. Забежал за угол дома, там, говорили, лучше видно, но дальше ничего не помню...
Как-то проснулся утром, а в комнате темно. Смотрю в окно, а там белым-бело! Но не светится. Выбрался из-под одеяла, вскарабкался на стол поближе к окну, смотрю, а там не светло, а именно бело. Снег!!! Засыпало полностью, до самой крыши. Ни капельки просвета. Соскочил со стола и в коридор, Павлику похвастаться. А там дверь в тамбур нараспашку. Вторая дверь, что на улицу тоже. Отец в проёме стоит с деревянной, широченной лопатой. Осторожно сверху набирает снег и в бочку, что сбоку стоит. И бочка та почти полная, я от дверей своей комнаты видел шапку снега, торчащую из неё. Тут тётя Рая вышла из комнаты с маленькой кастрюлькой. Видимо, там кипяток был, потому что крышки не было, а над кастрюлькой пар дымился. Она подошла к бочке и вылила туда содержимое кастрюльки. Что произошло со снегом в бочке, я не увидел, потому что в это время из кухни вышла мать с веником в одной руке и совком в другой, и прогнала меня в комнату. Пришлось подчиниться.
Сколько времени пришлось сидеть взаперти, не знаю. Накормила меня мама, потом пришёл Павлик, и мы стали играть. Как вдруг в комнате начало светлеть. Я обернулся к окну, и увидел, как оно из белого превращалось в прозрачное. Сначала сверху, потом появилась полоска, через которую была видна лопата, расчищавшая оконный проём. Ещё через несколько минут появился отец, уставший, но счастливый, что наконец расчистил окно. А вот обзор всё же сузился потому, как расчистили проход к окну, а не всю стену вдоль дома.
Потом пришёл с работы дядя Серёжа, и они с батей принялись делать дорожки в сугробах к сараям с углём, к дороге и трапам. По дороге снегоочистительный вездеход катается, снег на сторону сбрасывает. Трапы жители сами возле своих домов чистят, там машине не пройти. Снега очень много. Идёшь, как по лабиринту. Глядишь из окна, а по снегу идёт одна голова прохожего... Ничего, кроме шапки или платка женского, не видно.
Подобные ситуации случались довольно часто. Но этот случай я почему-то запомнил очень подробно. И никаких тебе дворников. Какой к ядрене Фене дворник?! Да он месяц бы раскапывал дома. И никто людей на субботник не гнал. Сами шли
– Вспоминаю, конечно, уже не часто. Но если что-то вспоминается, то только хорошее. Помниться как рыли норы в снегу, потом их закрывали чем придётся что бы не завалило снегом, играли в хоккей, ходили на лыжах по району, как домой не мог попасть потому, что руки отмёрзли.
– Да, ходы в сугробах! Когда объявляли актированный день, играли в них целый день. Там было тепло. Мы прорывали ходы в сугробах, где-то с метр высотой, под небольшим уклоном, потом накрывали траншеи досками, от товарных вагонов, снег продолжал сыпать, и получались лабиринты под снегом. Жил я в посёлке Горняцком. Мороженное круглый год в магазинах! Каток на шахте "Комсомольской".
У нас было два катка. Один напротив хлебного магазина, с торца, другой визави через дорогу. На обоих, как только выпадал снег, строили снежных дедов-морозов, раскрашивали, и всё это делалось за ограждением из досок. Потом их, доски, убирали и на свет появлялись громадные, цветные деды-морозы. Чуть позже привозили ветки, которые прибивали к специально вкопанному столбу, получалась большая ель. На неё вешали гирлянды из обычных крашеных лампочек, которые включали по ночам. Иногда на ветках можно было видеть игрушки. Простенькие, но всё же приятно было среди зелени обнаружить блестящего петушка или белочку. А через дороги перекидывали другие гирлянды, со звёздами в центре, и цветными лампочками на проводах, что держали эти звёзды.
Второй каток не освещался, хотя возможно, что я просто не помню этого. А вот первый освещался. На столбе у дороги висел большой прожектор, направленный на каток. А внизу был выключатель. Очень интересно было выключить его, когда на горке и катке сотни детишек!.. Такой визг поднимался!.. Потом выключатель сняли. А может, перенесли куда, не знаю.
– А мы рыли во дворе на Пищевиков 1 норы в сугробах и блиндажи, и я там боялась застрять внутри! Когда приходила домой, рукавицы снежные сами с рук падали! У нас строили девятиэтажку во дворе, огородили площадку, оставив узкий проход возле дома, и там был такой сквозняк, что меня ветром сдуло, по льду катило так, что я остановилась только за углом возле предварительных билетных касс!
– А меня один раз чуть не завалила снегом снегоуборочная машина!
– а я всё время пропадала на катке Северном, седьмая шахта, и на Промышленном, тридцатая шахта. На Северном было лучше, особенно буфет. Ходили босиком, в носках вязанных, воробьи летали, самовар большой и пончики с повидлом. В три часа дня уже темнело.
– Никто, кроме воркутинцев, не поймёт воспоминаний о лучшем на свете детстве!!!
– А я ещё 13 лет назад жила на Бульваре Пищевиков дом 33а. Помню, как играли в царя горы, как в овраге катались на лыжах и санках, и боялись скатиться в речку вонючку. С великой тоской вспоминаю Воркуту, но понимаю, что, в одну реку 2 раза не войдёшь.
– Мы жили в посёлке Северном!.. Вспоминаются каток, северное сияние, высокие сугробы до второго этажа, Мороженое в фольге, высокая ледяная горка, как прыгали с сараев в сугробы. Варежек, носков штанов было по две-три пары, за ночь не успевали сохнуть.