Экспансия: Эскалация. Том 4

Белов Артем

Зубовный скрежет, исходящий от натянуто улыбающейся девушки, я услышал даже сквозь громогласный гудок бронепоезда, а желание выцарапать глаза братцу читалось для всех окружающих вполне отчётливо. Разве что сам Вал никак не мог угомониться, так что мне пришлось попросить Агаши куда-нибудь проводить Киру, а самому утащить патриарха-суицидника как можно дальше от места потенциальной гибели.

Контакт с Андерсен, впрочем, как и с Морозовой, я поддерживал, хотя первые две недели Шпилька при наших попытках поговорить непроизвольно шипела, как кошка,

на которую вылили ведро ледяной воды. А потом, как отрезало. Голос ровный, спокойный, я бы даже сказал — покорный.

Но, честно говоря, после того, как в Исаевск вернулся Леонов и за ужином потребовал у прислуги отдельные вилку и нож для рыбы, изменениям в поведении девушки я не сильно удивился. Если уж Джоран Иваныча сломала… И это человека, которого пытались переучить мой дядя, отец и мать. Я-то сразу махнул рукой на этого товарища. Зато теперь я стал понимать, кто действительно самый опасный в роду Феррите. Да и насчёт Киры возникла пара вопросов. Если девушка в мать пойдёт…

И кстати, насчёт рыбы. Точнее, рыбаков. Именно они стали первыми, кто умудрился помереть на моей земле, пускай и под руководством других аристо.

Фриберг с друзьями, наладившими поставку водной живности, причём довольно разнообразной, решили несколько расширить область рыбодобычи, возведя ещё один цех почти в трёх километрах от берега.

По словам аристократа, процесс был отработан до автоматизма, и спустя двое суток они начали взламывать прочную корку пепла, застывшего на поверхности озера. И с этим они справились тоже быстро, даже с учётом того, что толщина застывшей дряни местами достигала трёх-четырёх метров, что было больше, чем у берегов.

Первая пробная вылазка водолазов показала, что место было выбрано удачно. Угодили точно на «банку», плоскую каменную поверхность, из которой росли каменные шипы, облепленные множеством двухстворчатых моллюсков. Как оказалось чуть позже, у этих крупных существ, что размером с пятикилограммовый блин от штанги, было вкусное и питательное мясо.

Так что, Фриберг с сотоварищами уже потирал руки, чувствуя запаха наживы, переместил несколько бригад рыбаков-«воздухоплавателей», пообещав им дополнительные пайки и выходные за сверхурочную работу.

В течение дня добыча шла с утроенной силой, и перерабатывающий едва справлялся с потоком поступающего деликатеса. Но сбавлять темп никто не спешил, так что с закатом, когда фиолетово-серое небо потемнело, работа продолжилась.

По поверхности озера были протянуты линии освещения, через каждые двести метров поставлены посты-модули с вооружённой охраной на случай, если какая тварь с берега забредёт. В общем, офицер имперского флота, он же ныне командир охраны, Хаген, неплохо так заморочился, обеспечивая охрану своих подопечных.

К сожалению, Перун в очередной раз доказал, что абсолютной безопасности на нём не добиться.

Где-то в три часа ночи в цехе и ближайшем к нему посту охраны отключилось электричество, и с ними пропала связь. Буквально на несколько секунд. Но после того, как всё восстановилось,

и яркий столп света от цеха и поста вновь стали видны даже с берега, Хагену доложили, что, кроме непонятного тиканья, в эфире ничего нет.

Имперец, не раздумывая, приказал объявить тревогу и перейти в режим осады, а сам вместе с группой быстрого реагирования рванул в сторону цеха.

По пути туда, на всех постах его встречали дежурные, докладывавшие, что ничего необычного за это время замечено не было.

Но стоило им только подъехать к последнему посту, как они увидели, что дверь в двухкомнатную коробку-модуль распахнута, а на пороге лежит аккуратно сложенная одежда. Всех троих дежуривших.

Внимательно обследовав следы, едва припорошенные пеплом, Хаген понял, что они ведут в сторону цеха, до которого было фактически уже рукой подать.

Приказав всем спешится, отряд двинулся туда, по пути осмотрев вставший посередине дороги грузовик. И та же картина: заглушённая машина, сложенные вещи на капоте и следы ног, ведущих в непонятно почему притягательно светящийся в темноте цех.

Дальше в докладе Хагена начиналась путаница. Он то говорил, что они почти сразу же добрались до строения, то потом заявлял, что они ползли в его сторону чуть ли не час. В общем, так или иначе, но они добрались, вот только внутрь не попали. Центральные ворота цеха были опущены, а ручку двери провернуть Хаген не смог. Хотя жутко хотел. Вот прям желал больше всего, но где-то в глубине души понимал, что стоит ему это сделать, и всё — пропал.

Но он с собой справился, и людей своих увёл. Хоть и пришлось для этого особо ретивым прописать прикладом пару раз до потери сознания. Уж больно им хотелось посмотреть одним глазком, что же внутри.

Каюсь, после личного разговора с Хагеном, я и сам решил взглянуть, что же там такое. Да и, с другой стороны, как ни крути, я — владелец этих земель, пусть и сданных в аренду, так что разобраться было необходимо.

Бравый, никогда не унывающий офицер дошёл до двери и остановился, я же смог её открыть и ровно тридцать одну секунду лицезреть внутренности цеха. По истечении тридцать второй аккуратно закрыл дверь и, подняв валявшуюся без чувств Агаши, которую пришлось оглушить, понёс девушку прочь из двухсотметровой зоны влияния.

Вернувшись к машинам, приказал ближе, чем на полкилометра не приближаться, не по воздуху, ни по пеплу, ни под водой. Дожидавшийся нас Фреберг попробовал пристать с расспросами, но я лишь посмотрел в его сторону и порекомендовал сходить самому. Правда, перед этим ему бы стоило написать завещание. Мужчина проникся, а Хаген и сам бы туда не сунулся после пережитого.

Так или иначе, за раз мы потеряли тридцать два человека, что изрядно подпортило настроение мне и окружающим. А ещё обзавелись «хрустальной» горой, растущей из озера и бережно укрытой стенами и крышей цеха. Прозрачной горой, из которой на меня все тридцать две секунды смотрели тридцать две пары фиолетовых глаз мёртвых людей.