Экспансия. Тетралогия
Шрифт:
Пилот оказался парнем понятливым.
— Есть, сержант! Пару минут пойду прямо. Но пусть аварийщик поторопится.
Все наконец поняли причину возникшей суеты. Рассмеялись, зашевелились.
— Шагай к люку! — скомандовал Кирилл виновнику торжества. — Смелее, смелее!
Возможно, в другое бы время Тормозилло и спраздновал труса, побоявшись брякнуться с высоты, но сейчас ему было уже до фомальгаута.
Он встал со скамейки и, пританцовывая, подобрался к люку.
— Пристраивайся! Это все, что
— Конец тебе не подержать, Тормозилло? — спросила Шиманская. — А то промахнешься ведь!
Все просто раскололись.
— Много хочешь, Викуля, — отозвался Перевалов, расстегивая ширинку. — За него многие бы подержались, да не многим дано.
— Отставить треп! — скомандовал Кирилл. — Тут дело серьезное! — Он приложил все усилия, чтобы тоже не улыбнуться. — Фарат, придержи товарища. А то вывалится еще!
Шакирянов, сидевший рядом с боковым люком, к которому пристроился Тормозилло, схватил того за пояс. И Витек принялся орошать поверхность Незабудки с высоты птичьего полета.
Минуты ему хватило. Послышался облегченный вздох.
— Как сказал бы Спиря, — пробормотал Тормозилло, — все стало вокруг голубым и зеленым. А ты, Шиманская, так бы не смогла! У тебя бы корма перевесила! Еще бы и Фарата за собой прихватила.
И Виктория Шиманская не нашла, что на это ответить.
А Кирилл восстановил голосовую связь с СОТУ.
— В чем дело, сержант? — тут же спросил прапор. — Почему отключились от связи?
— Все под плотным штурманским контролем, господин прапорщик. Мелкое происшествие, не стоящее вашего внимания.
К счастью, Малунов не стал настаивать на докладе о происшествии.
40
До первого приземления Кирилл отдыхал. Если можно назвать отдыхом сидение на не слишком удобной скамейке.
Наконец, прапорщик объявил:
— Внимание! Борт номер два, на посадку. Можно размяться, оправиться и перекурить! У вас десять минут.
И снова все было, как в первый раз. Посадка, "обрезки направо — метелки налево", заплыв по зеленым волнам… Только теперь Тормозилло продолжал доставать Викторию:
— Эй, Шиманская! Что-то тебя не видать… Не спи там, сидючи! А то монстр за корму укусит.
— Не укусит! — отозвалась Виктория. — Промахнется!
— Мимо твоей не промахнется.
— Угомонись, тезка! Ты не мерил! И не отломится! Ты лучше у своей…
— Отставить! — скомандовал Кирилл, поняв, что сейчас прозвучит то, о чем при всех говорить не стоит. Даже если все уже и знают об этом.
Шиманская заткнулась, Тормозилло тоже оставил ее в покое.
Опять были наклоны и приседания, и быстро выкуренная сигарета.
— Спокойный пока дозор! — сказал Фарат Шакирянов. —
"Это у тебя дозор спокойный! — подумал Кирилл. — А в моем дозоре суеты хоть отбавляй. Тем не менее, от цербов становится отбиваться все проще и проще. Все-таки растет хакерская квалификация".
— Сплюнь! — тут же сказала Шакирянову Пара Вин и постучала себя по лбу.
— Зачем плеваться? — не понял тот.
— А чтобы не сглазить. — Пара Вин смотрела на Кирилла, и по лицу ее было хорошо видно, что на уме у нее сейчас вовсе не Шакирянов и не его плевки.
Поэтому Кирилл сделал вид, будто не замечает метелкиного внимания. Принялся поправлять амуницию.
Покурить можно было бы и подольше, но пилот полез в кабину.
— Внимание! — скомандовал Кирилл. — Все на борт!
Погрузились, расселись по местам.
— Опустить забрала!
Раздалось семь коротких щелчков.
— Борт номер два! — послышался голос прапорщика. — Занять высоту в три сотни метров! Барражировать в пределах заданного коридора! Личному составу находиться в повышенной боевой готовности! Мы идем на посадку…
На тело Кирилла навалилась небольшая перегрузка — с такой скоростью атээска взмыла в воздух. Послышалось чье-то кряхтение.
— Что, Витек? — сказала Шиманская. — Тяжесть корму плющит? Кряхтишь?
— А это вовсе и не я кряхтел, — возмутился Тормозилло, но Кирилл прервал вновь зарождающуюся пикировку:
— Отставить разговорчики! Находиться в боевой готовности!
Через десять минут борт номер один присоединился к борту номер два, боевое дежурство возобновилось в обычном режиме.
А Кирилл снова проник в виртуальность системы оперативно-тактического управления. На этот раз он не менее внимательно изучил запись следующего боя, уделив наибольшее внимание действиям гостей против собственной персоны.
В принципе, все походило на первый бой. Разве лишь гости были другими. Да бойцы действовали несколько быстрее и несколько смелее, чем двумя днями ранее. Собственные действия показались ему почти безупречными. Он опять продержался дольше всех и опять отбивал последнюю атаку сразу нескольких гостей.
Когда запись подошла к концу, он запустил ее повторно. Теперь он искал в поступках гостей присутствие чужой воли, пытался разобраться, действуют ли они самостоятельно или, подобно биологическим машинам, управляются из единого центра.
Однако к определенному мнению он так и не пришел. Гости вели себя самым естественным образом. Их задачей явно было — уничтожить людей несмотря на собственные жертвы, и они эту задачу пытались выполнить, и не их вина была в том, что задача оказалась невыполнима. Попробуйте ее выполнить, если галакты ведут себя как супермены, а сержант Кентаринов — как суперсупермен.