Экспедиция в Лес
Шрифт:
— Ну и как поездка? Удачно?
— Вполне. За исключением того, что в Лену стреляли из парализатора.
— Расслабься, Кержик, — благодушно ответила Елена. — Это случайность. А случайность потому и называется случайностью, что случается.
— К тому же, да простит меня госпожа Маршалл, этот инцидент может оказаться очень выгодным для нас. Ссылаясь на него можно высказать недоверие земному правительству, выторговать какие-нибудь льготы. Да мало ли, что ещё нам может понадобиться. Мне нужно будет поразмыслить над этим в спокойной обстановке.
— Но несмотря на всё это, Никита голову мне всё-таки открутит.
— Ничего, переживёшь, —
— И что дальше? — Гена указал на высящуюся отдельно гору покупок.
— Ща всё будет.
Елена встала лицом к восходящему солнцу, закрыла глаза, расслабила плечи… большой и чёрный джип исчез так внезапно, как будто его кто пинком в неведомую даль отправил. Форрестеру посторонние железяки на собственной территории тоже не сильно нравятся.
Объяснение, так страшившее Кержа, так и не состоялось, узнав обстоятельства дела, Никита решил, что в подобной ситуации и сам не смог бы сделать ничего более толкового. Привезенные с Земли вещи расхватали в пару часов. Всё-таки здесь им не хватало многих привычных и удобных мелочей, вроде калькулятора или пилочки для ногтей, которые местными ресурсами не замещались.
Эйфория от возвращения домой длилась ещё несколько дней. Елене всё казалось прекрасным и удивительным, окружающие люди были добры, погода великолепна, а дела делались как бы сами собой. Замечательно было вернуться к нормальной, привычной работе. Сейчас научно-творческий коллектив вёл две основные темы: изучение чудесных флейт и составление первого, пока ещё корявенького классификатора. Почему корявенького? А как же! Вся систематика построена на родственных взаимосвязях, а тут даже не всегда можно точно определить, который из видов местный, а кого порталом занесло на планету в незапамятные времена. Единственным найденным боле-менее достоверным признаком, по которому можно было отличать местные виды от занесённых, были стебельчатые глаза. Из-за малой подвижности переднего отдела тела, поворачивать голову коренные Форрестерцы так и не научились. Вместо этого они выдвигают глаза на гибких стебельках и смотрят в нужную им сторону.
В первый рабочий день после возвращения с Земли Елена приближалась к Новым Лабораториям с предвкушением интересных новостей. Удивительно, но за прошедшие несколько дней они почти не изменились. Ну разве что хаоса стало чуть поменьше, упорядоченности — чуть побольше. Только кое-где появились лёгкие стены и перегородки. Зная, с какой скоростью на Форрестере можно вырастить приличный домик, Елена очень удивилась этому факту. Она подсела к столу Шарлоты.
— Знаешь, за то время, что меня не было, я думала, что здесь как минимум будет выситься Дворец Съездов.
— Смеёшься? А расчеты несущей способности опорных конструкций? И ещё бог знает какие строительно-конструкторские заморочки, без которых за крупные проекты можно даже не браться. А специалистов-то у нас нет.
— До сих пор нам ничего такого не было нужно.
— До сих пор мы ничего масштабного и не строили. Наши хижины не в счёт. Разница как между строительством сарая и торгового центра.
— Странно, а Никита себе вполне приличные апартаменты отгрохал.
— Он у тебя уникум, но и его понимания процессов не хватает. Нужны специалисты. Кстати, об этом. Помнишь, вы через Марка знакомили Форрестер с современной земной физикой?
— Такое забудешь!
— Так вот, поздравляю.
— Не проблема. Появятся новые поселенцы — будут специалисты и в других областях. В любом случае, в нашей базе данных и учебников и научно-популярной литературы как грязи. Всё что надо и не надо.
— Угу. Вот только Форрестер способен перенять знания у живого эльфа, даже обычные люди не годятся. О компьютере речь вообще не идёт.
В этот момент из глубины лабораторного комплекса раздались мелодичные птичьи трели. От такого звукового сопровождения своей жизни Елена успела отвыкнуть — здешние пернатые были довольно молчаливы. Проследив за направленностью её внимания, Шарлота встала и молча потянула её за руку в другой конец лабораторий. Там, на рабочем столе, не ограждённый ничем, лежал колючий шарик чудесной флейты. Он неравномерно раздувался и сокращался, издавая те самые звуки, которые Елена поначалу приняла за птичье пение. Сердце её на мгновение сжалось в предчувствие волны оглушающего ужаса, но ничего не случилось. Шарик просто мелодично посвистывал без всяких мелодичных эффектов.
— У вас всё-таки получилось! Но как?
— Получилось, да не у нас, — к ним сзади подошёл Йен Игл и приобнял обеих девушек за плечи (что при его росте и длине рук не составило никакого труда). — Мы только подобрали боле-менее приятный звук, исключительно для себя, Форрестеру-то всё равно, да наблюдали за процессом со стороны.
— Ну и как оно выглядело? Со стороны?
— Да знаешь, почти никак. Ныряет этот шарик в прикорневой бассейн, им, паразитам, пришёлся по вкусу тот раствор, что вальсиноры для себя отфильтровывают, а выныривают внешне никак не изменившиеся, но уже безопасные для окружающих. Хотя можно было бы просто урезать этот эффект, чтобы у местных животных вызывал страх, а на людей не оказывал никакого эффекта. Мало ли когда и для чего может понадобиться такой пугач. Но вот вникнуть в суть самого процесса… Как-то меняется их ультраструктура, но ни понять механику процесса, ни принцип изменения лично я не в состоянии.
— А остальные — тем более, — покивала головой Елена, — но хорошо, что они хотя бы перестали представлять опасность.
— С чем я нас и поздравляю, — подытожил Йен. — А также с тем, что похоже всех нас, эльфов, Форрестер окончательно зачислил на должность планетарного иммунитета.
Вечером, усталая но довольная собой и прожитым днём, Елена возвращалась домой. Её проект о создании кулинарной книги Форрестера получил неожиданно широкую поддержку. Мало кто не отметился на её страницах, а уж скопировали точно все, поголовно.
Небо заволокло тяжёлыми, массивными тучами и непременно наступила бы темень непроглядная, если бы не естественная светимость множества мелких живых организмов. Потихоньку начал накрапывать мелкий дождик. Передвигаться приходилось медленно, стараясь не оскальзываться на мокрых ветках. Мелкая живность попряталась, да и крупная старалась забиться в какое-нибудь убежище. Краем глаза Елена заметила пару двухметровых кошкоящеров, пытающихся спрятаться под выступающие над землёй корни вальсиноров. И только благодаря невероятной гибкости этих животных, их попытки нельзя было назвать совсем безнадёжными. Непонятно, с чего вдруг такая паника — дождик ведь совсем несильный, можно даже сказать, слабенький дождик. Не могут же они вообще все бояться воды!