Экспедиция в Лунные Горы
Шрифт:
Вдоль его восточных и западных границ горели костры, залпы винтовок разрывали африканскую ночь.
— Пруссаки осаждают Казех! — присвистнул Бёртон.
ДЕВЯТАЯ ГЛАВА
ПУТИ РАСХОДЯТСЯ
Мы видим вещи не такими, какие они есть, а такими, каковы мы сами.
Растение по форме напоминало лодку. Оно передвигалось на толстых белых корнях, спутанной кучей росших из-под его плоского, продолговатого ствола. На стволе росли пять пар белых цветков, выстроившихся в ряд. Их лепестки завивались вокруг
Очень странный экипаж. И очень быстрый.
Вчера они выехали из угогского шталага IV по хорошо утоптанной тропе — почти дороге — на запад.
Как только перед ними развернулся африканский ландшафт, что-то развернулось внутри Бёртона, и начали возвращаться его потерянные воспоминания; каждое внедрялось в сознание с жестоким приступом боли, наполняя глаза слезами и вызывая странные ощущения в пазухах носа, как если бы он вдохнул оружейный порох вместо табака.
Экипаж летел по пустыне Маренга М'хали, и Бёртон узнал ее. Травянистая равнина, джунгли, холмистые саванны — он уже видел все это раньше. Он знал каждый холм, каждый нуллах. Он прошел всю эту пустыню пешком.
Он вспомнил своих товарищей и едва не заплакал из-за их безвременной смерти. И теперь он знал, кого называли аль-Манат.
«Изабель. Что с тобой случилось?»
Как если бы прочитав его мысли, Леттов-Форбек сказал:
— Эта дорога, она построена на месте старого пути, по которому вы прошли много лет назад, ja?
— Да.
— Есть и другая дорога, параллельная этой, на севере, Танганьикская железная дорога, при помощи которой Великая Германская Империя приносит в Африку цивилизацию, и которую ваши люди так часто взрывают.
Бёртон пожал плечами. Он уже давно устал и от войны и от этого несносного двадцатого века.
Растение пересекло пыльную равнину и взобралось в область Угого.
— Еще почти двести миль на запад, — сообщил Бёртону генерал-майор, — потом мы повернем на север, чтобы обогнуть Табору. Некоторое неудобство, но вскоре мы от него избавимся.
— А, то самое «окончательное решение», о котором вы уже говорили?
— Ja. Оно уже на пути сюда, герр Бёртон. Я говорю об огромном летающем корабле, Л. 59 Цеппелин. Он летит вдоль реки, которая так очаровала вас. Я говорю о Ниле, конечно.
Еще один осколок воспоминаний Бёртона вернулся на место, заставив его застонать от боли.
— Имя Цеппелин очень подходит для das Afrika Schiff [50] , — продолжал Леттов-Форбек. — Все знают, что один Цеппелин начал войну, и вот другой Цеппелин ее закончит!
Внезапно генерал-майор нахмурился и с любопытством посмотрел на пленника:
— Ja, ja, — задумчиво сказал он. — Да, вы же были в Африке, когда все началось. Возможно вы даже встречались с графом Фердинандом фон Цеппелином. Может быть вы просветите наших историков и расскажете, как и где он умер — это великая загадка.
50
Африканского
Бёртон покачал головой.
— Нет, сэр, не скажу и не могу сказать.
— Хмм, это вы так говорите, aber ich danke, dass Sie mehr wissen. Richtig? [51]
— Нет, я ничего не знаю.
Дорога, разрезав пополам равнину, превратилась в прожженный через хаотические джунгли туннель, огороженный высокими изгородями.
— Сейчас вы видите unkontrollierbare Anlagen! [52] — заметил Леттов-Форбек.
51
Но я думаю, что вы что-то знаете. Верно? (нем.).
52
Не поддающиеся контролю устройства, (нем.).
Эти «не поддающиеся контролю устройства» оказались ищейками. Многие сотни их вились вдоль барьера.
— Мы увидим еще, когда приблизимся к Области Озер, потому что больше всего их около Blutdschungel. Что за неудобство!
Растительный экипаж бежал все дальше, в лицо Бёртона бил горячий воздух, потом солнце село и он заснул. Он проснулся ранним утром, когда область Уанзи осталась позади, и они побежали через еще одну раскаленную равнину.
Бёртон потянулся, зевнул и сказал:
— Генерал-майор, а где дикие животные? За эти годы я не видел ни одного слона!
— Слоны вымерли, mein Freund [53] . Что касается остальных тварей, наши евгеники приспособили большинство из них для охраны границы, а остальные сбежали в те области континента, где боевых действий поменьше, главным образом на юг, где нет британцев, и цивилизация процветает в согласии с природой.
— Нет британцев? В мое время Южная Африка была частью Британской Империи.
53
Мой друг, (нем.).
— Да, но ни буры ни зулусы не очень радовались этому. Мы предложили им независимость, и, с нашей военной помощью, они победили вас. Меньше чем за год там не осталось ни одного англичанина. После чего установили с нами прочные торговые и промышленные связи, так что не прошло и нескольких лет, как юг — добровольно! — вошел в состав Великой Германской Империи.
Вскоре они выехали из пустыни, дорога зазмеилась среди маленьких куполообразных холмов и, в конце концов, вывела их из долины на широкую равнину. Земля, изрезанная и высохшая, застыла в причудливых формах; от деревьев остались одни стволы, повсюду валялись обугленные обломки; и, тем не менее, Бёртон узнал место старинного сражения — здесь стояла Тура. Теперь от нее не осталось ничего.
Водитель что-то крикнул.
— А, — сказал Леттов-Форбек. — Придется съехать с дороги и двинуться прямо на север. Позже мы опять повернем на запад. Вы голодны?
— Да.
Генерал-майор пролаял приказ, и человек, сидевший перед Бёртоном, поднял с коленей корзину, открыл ее и начал передавать назад пакеты с нарезанным мясом, куски хлеба, фрукты и другую еду. Бертон с ужасом отметил, что лицо солдата покрыто коротким мехом, челюсти выдаются вперед, а рот растянут в постоянной отвратительной усмешке. Не лицо, а грубая морда! Гиена.