Экспедиция в Лунные Горы
Шрифт:
— Два предателя, предавшие своих предводителей, — презрительно сказал Бёртон.
— Два провидца, — возразил Леттов-Форбек, — начавших создавать лучший мир.
Снаружи послышались крики. Пленных связали и погнали в горы Усагара строить дорогу.
— И причем здесь я? — спросил Бёртон.
— Мы к этому придем. Ницше взял на себя управление Великой Германской Империей, но Распутин, не успев проделать то же самое в России, умер от Hirnblutung. Немецкие разведчики отыскали африканские камни и вернули их Ницше. Вот теперь мы подошли к самой интересной части истории, потому что наш император провел очень много времени, проверяя камбоджийские камни и обнаружил в них остатки интеллекта.
— Ну да. Наги, — пробормотал
— Мифические рептилии? Nein, das is falsch. [44]
Бёртон удивленно посмотрел на него.
— Тогда чей?
— Одного человека. Философа по имени Герберт Спенсер. Там осталось немногим больше эха, но, тем не менее, Ницше сумел извлечь некоторые клочки информации: Спенсер умер в 1862, однако, каким-то образом, его разум сумел прожить еще один год, прежде чем был окончательно ликвидирован в храме, наполненном драгоценными камнями.
44
Нет, не правильно (нем.).
— Храм? Где?
— Где-то в Африке. Очаровательно, ja? После чего Ницше проверил африканские камни, и тоже нашел остатки воспоминаний другого человека — в них был тот же храм, хотя и с большим числом деталей, и Ницше понял, что это мистическое место, украшенное драгоценностями невероятной ценности, на самом деле является исполинским устройством, предназначенным для передачи огромного количества энергии.
— С какой целью?
— Для того, чтобы преодолеть границы времени, герр Бёртон. И среди этих воспоминаний сохранилось одно, очень интересное: вы, mein Freund, [45] проходите через это устройство. Вот таким образом вы и очутились в 1914.
45
Мой друг, (нем.).
— Я? Зачем?
— Вы спрашиваете меня? Es ist meine Frage! [46]
Бёртон посмотрел на покрытые волдырями руки и разочарованно нахмурился.
— Не помню. Прошло четыре года. Я постепенно вспоминаю все, что произошло со мной до появления в 1914-ом, но все еще есть дыры.
— Как неудачно. Кайзер знает только то, что этот храм находится где-то на кряже Рувензори, далеко внутри Blutdschungel.
— Кровавых джунглей? Этот кряж Рувензори, он не?..
46
Это и есть мой вопрос, (нем.).
— ... был когда-то известен как Лунные Горы? Ja. Те самые. Самая важная для вас область Африки, я полагаю!
Немец какое-то время сидел молча и изучал Бёртона, который настороженно поглядывал на сверкающие глаза собеседника. Исследователь решил, что генерал-майор Пауль Эмиль фон Леттов-Форбек опасен, как ядовитая змея.
— Мы, — наконец сказал генерал-майор, — попытались прожечь дорогу через Blutdschungel, но джунгли вырастали чуть ли не быстрее, чем мы их жгли! Они непроходимы, покрывают все горы и постоянно разрастаются. За все эти годы мы не продвинулись ни на шаг, но только потому, что не знаем, куда идти. Поэтому мы разработали план.
— И ваш план включает меня?
— Ja. Совершенно точно. Кайзер, как я уже говорил, увидел
— И?
— И вы найдете нам храм. Каким-то образом вы вышли из него и прошли через Blutdschungel, значит, дорога существует.
— Но, я уже говорил вам, я не помню.
— Я думаю, что вот это... — немец поднял руку и постучал пальцами по лбу, — вернется к вам.
Бёртон вздохнул.
— Что вы собираетесь делать?
— Сейчас мы проводим вас в Лунные Горы, а вы покажете нам дорогу к этому мифическому храму. Используя его, кайзер сможет послать своих агентов в прошлое и устранить вмешательство, которое так препятствовало распространению Великой Германской Империи! Вмешательство Британии, герр Бёртон!
Леттов-Форбек встал и положил досье обратно в портфель.
— Wache! [47] — рявкнул он. Вернулись оба человека-носорога. — Ab mit ihm zum Transporter! [48]
47
Стража! (нем.).
48
Поместите его в транспорт (нем.).
Стражники вздернули Бёртона на ноги.
— Подождите, подождите! — крикнул исследователь.
Леттов-Форбек посмотрел на него и спросил:
— Haben Sie eine Frage? [49]
— Да, — ответил Бёртон. — Да, есть. Воспоминания, запечатленные в африканских камнях, — чьи они?
— А, — сказал Леттов-Форбек. — Ja. Ja. Это вы должны знать! Они принадлежали человеку по имени Уильям Траунс.
49
У вас есть вопрос? (нем.).
— Я мертв, — объявил Траунс. Он махнул в воздухе большим глиняным кувшином. — Не осталось ни капли!
— Не все потеряно! — объявил Суинбёрн. Он поднял второй кувшин, в котором заманчиво плескалось помбе. — Однако, Пружинка, я должен сказать тебе: в моей посудине еще есть жизнь, но неодолимая слабость и гнет этого климата осушили до последней капли твою.
— Но не твою поэзию, — проворчал Траунс. — Неодолимая слабость, как бы не так! Почему ты не можешь сказать, как любой нормальный человек: в Африке жара как в аду? Передай мне пиво.
Сделав весьма нескромный глоток, Суинбёрн передал кувшин Траунсу, который влил невероятное количество его содержимого в рот, глотнул, икнул, и только потом сказал:
— Мы так давно бродим по этому проклятому континенту, что меня радует даже это поддельное пиво.
Суинбёрн в ответ рыгнул.
Они оба, одетые в костюмы цвета хаки, расслаблялись под колебасовым деревом в самом центре Угоги, деревни, лежавшей чуть дальше половины пути к Казеху. Им понадобилось две недели, чтобы добраться сюда от Дут'уми. Они прошли через возделанные поля, потом по болотистому берегу реки Мгари, затем прорубились через самые густые и мокрые джунгли, которые можно себе представить и пересекли трясину в две мили шириной — иногда мулы полностью уходили в зловонную, пахнувшую серой грязь.