Эксперимент. Реальность или Отражение
Шрифт:
Вот те на!
— В общем, скоро буду! — спешно произношу я и отключаюсь, перестав слушать её дальнейшие издевательства.
Приседаю на корточки и завязываю развязавшийся шнурок на ботике. Но в какой-то момент мне кажется, что я чувствую чьё-то присутствие позади себя. Не успеваю толком обернуться и проверить — у меня резко выхватывают сумку.
— Эй!?
На долю секунды я растеряно смотрю в спину своего вора. А затем срываюсь на бег.
— Эй, ты! Верни мою сумку!
И пускай парик был уже на мне, ведь я
Черт!
Я прибавляю скорости своим ногам. И в какой-то момент мне даже начинает казаться, что у меня надеты реактивные ботинки. И, если бы не препятствия в виде городских скамеек и прочей растительности, я бы нагнала этого паршивца намного раньше! Однако надо отдать ему должное — он довольно прыткий. Как, если бы занимался паркуром.
— Эй-й-й! — в который раз кричу, растягивая слова, взывая к его совести. И только потом до меня доходит, что совесть и вор — вещи несовместимые.
Мозг усиленно начинает работать, думая, как настичь обидчика и забрать собственное добро. А затем я вижу небольшую развилку, которая ведёт к выходу из парка. При этом в кустах можно срезать путь, поскольку там есть небольшая тропинка.
В прошлом году мы с Акимовой катались здесь на велосипедах, и я рухнула прямо на клумбу тюльпанов. Зато обнаружила неплохой проход, который в итоге помог нам быстро ретироваться с места преступления. Все-таки парк общественный. Можно сказать — городская собственность!
Следую своему плану, чувствуя, как в груди бешено тарабанит сердце. Пульс учащается. Дыхание постепенно становится рваным. Но в нужный момент я делаю резкий разворот. Толчок, последний рывок — и мы буквально влетаем друг в друга.
@23@
Незнакомец грязно ругается, больше смахивая на тюремщика. Я же наваливаюсь сверху. Но вместо того, чтобы тут же слезть — забираюсь повыше, удерживая его тем самым на месте, и начинаю бить. Не так сильно, чтобы убить, но вполне ощутимо, чтобы оставить парочку синяков.
— Ах ты — мерзавец!
Удар!
— Негодяй!
Удар!
— Бессовестный!
Удар!
— Гадё…
Меня резко хватают под подмышки и ставят на ноги.
— Эй, ты, что страх потерял?! — Я резко оборачиваюсь, чувствуя, как закипает кровь от адреналина, и замахиваюсь. Но стоит встретиться со знакомым взглядом карих глаз — рука тут же опускается.
— Господи, сумасшедшая какая-то! — слышу со стороны кряхтение, а затем снова отменные ругательства.
Перевожу взгляд на воришку. Им оказывается парень. На вид чуть старше меня. Когда наши взгляды пересекаются, он крестится и говорит, почему-то глядя на Ковалевского, который по-прежнему удерживает меня
— Держи свою девку при себе! От таких, как она, надо защищать общество!
Он хмурится, касаясь правого бока. Я же вовсю вырываюсь.
— От кого и надо защищать общество — так от таких наглых и оборзевших, как ты! — ору, что есть мочи и снова дёргаюсь. Но эта нечисть удерживает крепко. Так, что я даже чувствую, как вздымается его грудь.
— А ну отпусти меня! Сейчас я ему помогу — вправлю оставшиеся мозги!
— Да уймись ты!
Парень, решивший стащить мою сумочку, в ужасе округляет глаза.
Ковалевский вместе со мной разворачивается. Так, что теперь я вижу противоположную сторону парка.
— Слушай, парень, лучше вали, пока я ещё в силах её удержать.
Не знаю, что происходит дальше. Ведь я банально не вижу своего обидчика. Зато вижу сумку и разбросанные по земле тетради.
Вот засранец! Ещё и тетради испачкал! Не дай бог помял или же порвал!..
— Успокоилась? — спустя пару минут, слышу спокойный, вкрадчивый голос парня.
Он едва склоняется к моему уху, от чего по телу бегут мурашки. Я резко выдыхаю, ощущая напряжение в теле. А затем снова вырываюсь.
Слишком близко!
На этот раз он не препятствует и отпускает меня.
Я тут же оборачиваюсь.
— Какого черта?!
— Хотел спросить тебя о том же.
— Ты следишь за мной? — продолжаю наступать, не веря в подобные случайности.
Потому что — как?! Как он мог оказаться здесь же в это же время?!
— По-моему, это больше подходит тебе. Ведь это тебя я застал в своём доме.
— Ты же в курсе, что этот дом — общий? И живешь ты там не один! — снова срываюсь на крик и сердито складываю руки на груди.
Ковалевский усмехается.
— Ты реально чокнутая. Если бы я не услышал крики — ты бы уже убила этого парнишку.
— От парочки синяков ещё никто не умирал, — недовольно бурчу, едва прищурив взгляд.
— От парочки синяков может быть и нет. А вот от шокового состояния, вызванного стрессом — вполне возможно.
«Шах и мат» — вопит мой внутренний голос, но я слишком возбуждена, чтобы отвлекаться на усмешки собственного мозга.
Моя кровь просто кипит от несправедливости и злости!
Да, что за день, черт возьми?!
Вместо каких-либо слов, я поджимаю губы, разворачиваюсь и начинаю собирать тетради, попутно отряхивая их от травинок и сухих веточек, прилипших на цветные обложки.
Когда я наконец собираю все свои вещи и закидываю их в сумку — Ковалевский протягивает мне ещё одну тетрадь.
Фыркнув, быстро цепляю её пальцами и убираю к остальным. Откидываю выбившиеся пряди назад и тяжело вздыхаю. Взгляд снова обращён к парню.
— Что? — спрашиваю, когда наше молчание затягивается. Но он продолжает пялиться на меня, странным образом гипнотизируя. — Да, что?!