Эксперимент. Реальность или Отражение
Шрифт:
— Так и что в итоге? Они заплатят за ремонт?
— Конечно заплатят. Куда денутся? Благо их сынок оказался куда сговорчивее и менее эмоциональным. Его мамаша так на меня орала, что у меня ещё и уши заложило.
Я усмехаюсь, не в силах сдержаться. В мыслях тут же всплывают различного рода фантазии, и я снова издаю смешок.
— Смешно тебе, Лисцова?
— Ты не представляешь, какой чертовски дрянной день у меня был.
— Только не говори, что твоя задница снова куда-то влипла?
— От части, — вздыхаю, а затем добавляю: —
— Чудно. Потому что только домашние вкусняшки способны меня удержать от своевременного убийства, — недовольно бурчит в трубку, и я весело хмыкаю.
— Тогда поторопись. Не то я съем все одна.
— Сейчас, только метлу запрягу! — коротко отзывается в ответ. После чего сбрасывает.
Я улыбаюсь и, переодевшись, следую на кухню.
Готовка занимает у меня около часа. Зато теперь на столе красуется паста с курицей и лимонный пирог, который так обожает Лика.
Успеваю снять фартук, а затем слышу хлопок. После чего:
— Я дома! И ужасно голодная!
— Все уже готово, — усмехнувшись, произношу я и занимаю своё место возле окна, закинув одну ногу на угловой диванчик.
Спустя пару минут Акимова заходит на кухню. Уже умытая и переодетая.
Усевшись напротив меня, она тяжело вздыхает. Однако, когда ее взгляд падает на тарелку с едой, а затем на пирог, тепло улыбается.
— Ты просто волшебница, — втянув носом аромат, исходящий от тарелки, произносит и тут же берётся за вилку.
Я следую ее примеру.
Несколько минут мы едим молча. Просто наслаждаемся тишиной этого вечера и прохладным ветерком, проникающим внутрь из приоткрытого окна. Шум улиц постепенно стихает. А наши тарелки постепенно опустошаются.
Лика поднимается с места и, прихватив тарелки, загружает их в посудомоечную машину. Щёлкает чайник. А затем облокачивается о кухонный гарнитур и, сложив руки на груди, смотрит на меня.
— Ну давай уж. Рассказывай.
— Может лучше ты?
Она усмехается. После чего я слушаю двадцатиминутный монолог, в котором большую часть времени она возмущается и восхищается Денисом — тем самым уравновешенным сыночком.
— Я смотрю у тебя появился очередной объект обожания.
Она как-то странно вздыхает. Маленькая складочка появляются между бровей. А под глазами проступают отчётливые темные круги. Но затем Лика едва дёргает уголками губ, в попытке улыбнуться. Однако выходит это у неё с трудом. Она лишь пожимает плечами и коротко произносит:
— Кто знает.
Между нами повисает угнетающая тишина.
Мы обе знаем, что один такой объект обожания у неё уже когда-то был. Ещё в далеком детстве. Когда нам было по четырнадцать, и я впервые узнала о том, что ей нравится мой старший брат.
Видя, как грусть все больше поселяется в глубине её глаз, я решаю взять огонь на себя. А потому начинаю собственный рассказ с момента, как Вольский переступил порог нашего дома.
Все это время я довольно бурно и эмоционально
У меня ещё есть время. Слушать же лишний раз усмешки подруги и понимать, что она возможно права — лишний повод для расстройств. Однако…
Без боя не сдамся!
— Черт. Твой день и впрямь хуже.
Усмехаюсь и наливаю себе ещё кружку чая. Теперь на тарелке красуется лишь два кусочка пирога. Один из которых я тут же беру.
Акимова тем временем распинается на тему «Мерзавец-Вольский». Всячески четвертует его в своем воображении, а затем и вовсе предлагает его проучить. Правда пока не придумала — как. Затем она переходит на свою излюбленную тему «Красавчик-сосед» и не перестаёт восхищаться его храбростью. Причём эта храбрость относится не к воришке, а ко мне. Что едва не заставило меня подавится! Ведь, как сказала Акимова: «Он не побоялся не то что подойти к тебе в такой момент! Он не побоялся тебя утихомирить! Ну разве не супермен?»
На что ей последовало однозначное: «Не-е-е-т»!
В общем мы болтали ещё около двух часов, плавно переходя на одногруппников и очередные слухи, которые так любит собирать Анжелика. Ведь, как она вечно повторяет: «Кто владеет информацией — тот владеет миром». Даже, если подобная информация чаще всего банальный фарс.
Я зеваю и понимаю, что глаза закрываются. Голова становится тяжелой. И сейчас в мыслях появляется лишь одно желание — поскорее лечь в кровать и утонуть в теплом одеяле.
Акимова разделяет мое предложение. Поэтому уже в следующее мгновение мы расходимся по комнатам.
— Дорой ночи. — Она обнимает меня и треплет по голове.
— Сладких снов, ведьма, — усмехаюсь и даю ей дружеский пинок.
Подруга тут же начинает возмущённо сопеть, напоминая маленького ёжика. Но затем все-таки сворачивает за угол и скрывается в спальне. Я же следую в гостиную, где меня ждёт шикарный диван и вид на ночной город.
«Утро вечера мудренее» — в который раз повторяю себе, мысленно успокаиваясь.
В конце то концов, я только начала нашу игру.
Не время опускать руки!
На этих мыслях я улыбаюсь и совершенно не замечаю того момента, когда окончательно проваливаюсь в сон.
@24@
Часы в холле показывают одиннадцать. Что для выходного дня вполне может сойти за «рано». Но я не могу больше ждать!
Акимова ещё в девять уехала в спортзал. Мои мысли то и дело вертятся вокруг да около вчерашнего дня. Потому что я совершенно точно завалила тест по дружелюбию! И, думаю, если бы я выбирала касту, как в дивергенте, то непременно попала бы в общество изгоев!