Эксперт № 01 (2013)
Шрифт:
Очередь к поясу Богородицы (подлинность которого, к слову, вызывает сомнение у специалистов), как это ни парадоксально, стала символом торжества православного магизма. Людям было важно прикоснуться к святыне или хотя бы пройти под ней, то есть физически приблизиться к материальному предмету и тем самым получить от него некую пользу. Если бы главным была молитва к Богородице и упование на нее, то помолиться люди могли бы и дома или возле храма. Установка на магическое исцеление искусно подогревалась слухами о чудесной способности пояса (не Богородицы, а самого пояса!) исцелять женщин от бесплодия. Расчет на женскую аудиторию был беспроигрышным. Никто, однако, не задался вопросом, кого этот пояс исцелял от бесплодия на Афоне, куда доступ женщинам запрещен.
Благодать на посылках
Не секрет, что сегодня в России сложилась целая индустрия магических услуг. И часто то, что предлагают магистры белой и черной магии, осуждаемые церковью, немногим отличается
Некоторые даже полагают, что манипуляции с иконами позволяют управлять благодатью. В 2009 году крупный бизнесмен и церковный меценат Сергей Шмаков захотел иметь в храме построенного им коттеджного поселка Княжье озеро древнюю Торопецкую Корсунскую икону Божией Матери (XII–XIV вв.), которую в результате ему удалось тайком вывезти из Русского музея, несмотря на сопротивление отдела древнерусского искусства. История напоминала сказку Пушкина «О рыбаке и рыбке», потому что Шмаков к тому времени владел уже и домами, и бизнесом, и Кубком мира по ралли-рейду, но возжелал, чтобы святыня, а вместе с ней и благодать Божья, «была у него на посылках». Отец Владимир (Гревцев), настоятель Торопецкого собора, давно мечтавший вернуть некогда конфискованную икону в ее родной город, поддержал благодетеля Шмакова знаменательными словами: «…сначала Спасительница к нему поедет, в Подмосковье <...> А что только потом к нам, так Она сама выбирает, как Ей идти». Икона, в его понимании, и есть сама Богородица, а передвижение богородичной иконы в пространстве вызывает перемещение Божией Матери. Такое языческое, идолопоклонническое отношение к святыням, как это ни печально, весьма характерно для современного массового православия. История Корсунской иконы показала к тому же, что церковь не способна влиять на этику российского бизнеса — напротив, она с легкостью подчиняется его интересам, жертвуя святынями ради нового религиозного, а по сути магического гламура.
В религиозной субкультуре распространено представление, что святые места и предметы, обряды и таинства дают человеку благодать независимо от его внутреннего состояния и состояния души священника. То есть происходит некий объективный процесс, и если он произведен «правильно», «как положено», то человек получает — страшно подумать — дары Святого Духа. Бездумно и бессознательно заполняя свой духовный вакуум. Против такого магического отношения к святыням и особенно к таинствам выступают священники, написаны горы литературы, но массовое псевдорелигиозное сознание и церковная бюрократия предпочитают не беспокоить свою совесть нравственным долгом любви и просто выбирают порядок, а нарушивших его, как в истории с панк-молебном Pussy Riot, без колебаний отправляют в тюрьму или даже мечтают сжечь на костре — принести в жертву жестокому богу Орднунгу.
Мракобесие, или Наших бьют
Любарский Георгий
Разрушение классической системы представлений привело к острой борьбе между различными подходами к изучению мира. Однако пока эта борьба дает скорее негативные плоды
Чтобы войти в тему, понять, о чем вообще идет речь, — несколько цитат из Википедии о том, что такое мракобесие.
Итак: обскурантизм ( мра ко бесие) — враждебное отношение к просвещению, науке и прогрессу.
Источником термина « обскурантизм» является заголовок сатиры начала XVI века «Epistolae Obscurorum Virorum» (« Письма темных людей»), которая основывалась на ученом споре между немецким гуманистом Иоганном Рейхлином и доминиканскими монахами, такими как Иоганн Пфефферкорн, о том, следует или нет сжигать все иудейские книги, как не- христианские.
В первом и более старом смысле термин
О мракобесии сейчас говорят очень много, немало людей озабочены расцветом мракобесия в России. Более того, утверждается, что происходит нарастание мракобесия во всем мире. Как разобраться с этим? О чем именно говорят люди, что имеют в виду?
Боевые человекоподобные понятия
Существуют понятия, единственная цель которых — борьба на поражение с какими-то явлениями, которые неприятны тому, кто эти понятия использует. Например, одному не нравятся рыжие, и он говорит об особенной форме ушей рыжих, о ходе мыслей рыжих, доказывающем их рыжину, о комплексе идей «порыжение», выдающем симпатию к рыжим. У такого понятия — «порыжение» — нет иного смысла, кроме личного интереса его автора бороться с рыжими, что-то у них отнять, извести их, чтобы рыжих не было. Прав он или нет в своем отношении к рыжим — другой вопрос, и при анализе понятия «порыжение» ответа на него не найти, это идеологизированный термин. Если хочется разбираться, в самом ли деле вредны рыжие, придется это делать отдельно, морщась от помех, которые воздвигает идеологизированная дискуссия о порыжении.
Мракобесие — точно такой же идеологизированный термин, в интеллектуальном смысле нечестный, и использование его указывает только на одно: человек, говорящий о мракобесии, готов использовать интеллектуально нечестные средства для достижения своих целей. Может быть, эти цели хороши и он, вероятно, считает их замечательными и искренне верит в свою правоту — все равно это нечестный прием, который всерьез разбирать незачем.
Это видно из определения: мракобесие — враждебное отношение к науке и прогрессу. То есть — кто против рыжих, тот мракобес. Понятие, очевидно, создано рыжими, чтобы что-то такое у противников отвоевать. В самом деле, началось Просвещение, возникли наука и прогресс — до того их не было в мире, им нужно было место. И они стали отвоевывать себе жизненное пространство. А наука и прогресс — вещи зубастые, боевые, они тут же создали свою идеологию и стали успешно теснить прежние идеологические конструкты.
Мракобесие — это такой боевой клич из давней свары науки и религии, наука моложе и бойчее, она побеждает, она возмущена тем, что все еще кто-то покушается на часть ее влияния.
Из этого ясно, что всерьез обсуждать мракобесие — все равно что в аудитории феминисток разбирать какие-то вопросы «исконных прав мужчин». Сама постановка вопроса указывает, что люди, использующие это понятие, настроены подраться, и иного смысла у понятия нет, кроме как хорошенько засветить противнику.
Например, многих сторонников научного мировоззрения раздражает, что нарушается научный монологизм, что кто-то вообще смеет высказываться на темы, которые еще десять-двадцать лет назад были исключительно достоянием науки. Скажем, человек просматривает блоги, видит множество высказываний, которые называются креационистскими, сомневающимися в идее естественной эволюции, и пишет раздраженно: давайте объединяться, атеисты, меня достало православное мракобесие! Он имеет полное право раздражаться, как они имеют полное право говорить то, что считают правдой. Можно видеть, что раздражает сам факт высказываний: мол, всему просвещенному человечеству все давно ясно, а тут какие-то дремучие отморозки толпами высказываются. Это неприязнь к наличию другой точки зрения, обычный человеческий недостаток, весьма свойственный ученым — потому что большинство ученых, как это доказано наукой, люди.