Эксперт № 39 (2013)
Шрифт:
Квадратные храмы во всех отношениях лучше отвечают задачам проекта. Они дают больше возможностей делать храмы двух-трехпридельными, в них нет функционально неиспользуемых площадей. Несколько приделов внутри здания храма — это очень важно для густонаселенного района. На одном престоле в один день можно только одну литургию служить. Когда придела два или три, можно служить две или три литургии. Сейчас в воскресенье в любом храме сто пятьдесят — двести причастников. А больше и невозможно, люди устают в очереди ждать. И по времени это хорошо. Кому-то перед работой удобнее в храм прийти, на раннюю литургию. Не всегда ведь праздники на выходные выпадают. С детьми удобнее в девять-десять часов.
При строительстве традиционного прямоугольного храма необходимо предусмотреть притвор, «встроенную колокольню» — площади, которые не используются при богослужении. При равной площади квадратный храм более компактен, его проще привязать к небольшому участку, что немаловажно. Надо понимать, что практически каждый московский участок может стать источником множества неприятных сюрпризов для проектировщика — рисунки подземных тепло-, водо-, газо- и других сетей весьма причудливы. Что касается старинной традиции «малых объемов» для экономии
А на удобство для прихожан я бы предложил взглянуть с другой стороны. Одного храма, как сейчас, на стотысячный район мало, но и двух, и трех новых тоже будет мало. Когда мэр Москвы Сергей Собянин, открывая Первый попечительский совет фонда программы, сказал, что двухсот может быть недостаточно, не все, может быть, поняли, о чем он говорит. А сейчас уже жизнь показывает, насколько это немного — один-два новых храма в районе. Только коробку ставим, еще тепла даже нет — а храм уже полон. Так что форма отдельного храма мало влияет на удобство прихожан. И в квадратном, и в прямоугольном храме в спальном районе пока приходится жить прекрасным принципом «в тесноте, да не в обиде».
Прямоугольная форма храма, как и прочие, имеет символическое значение — это корабль спасения. В монастырях они назывались трапезными — по прямому назначению после богослужения. Нехватка места не дает возможности строить такие храмы, но, я согласен, это обогатило бы программу.
— Московская храмовая архитектура на редкость богата формами, традициями, красотой. Те проекты, с которыми мы знакомы, как представляется, не подхватывают эту многообразную традицию, существуют как бы поперек нее. Нет, кажется ни одного проекта, про который можно было бы сказать: да, это точно московская церковь. Это намеренный уход? И еще: многое в красоте русских церквей определяли мелкие детали, а современные проекты показывают нам ровные стены, дополняемые лишь крупными линиями. Такова современная тенденция, стиль?
— Храмы — всегда отражение истории. В малых городах это особенно видно. В Ярославле и Тутаеве храмы в основном расписные, многоцветные, резные, а в Вологде, в Пскове светлые, скромные, ведь с той стороны варяги нападали. Там мощные стены, маленькие окна, чтобы противостоять в случае нападений, защищая рубежи Отечества. Все без излишеств, купола медные, без золота, можно даже сказать, что с той стороны Россия немного прибеднялась, чтобы не дразнить лишний раз врагов.
А вот понятие «точно московская церковь» мне неизвестно. Москва с точки зрения храмового зодчества — это переплетение эпох, стилей, отражение большой России. Возьмите Ордынку, Данилов монастырь — храмы аскетичные, практически без декора и резных элементов. Собор Василия Блаженного, храм Святителя Николая в Хамовниках — они не определяют стиль, направление, это абсолютные жемчужины, таких не может быть много. Успенский собор отражает свою эпоху — пятнадцатый век, а Троицкий храм при приюте Бахрушина из резного красного кирпича — свою: рубеж девятнадцатого-двадцатого веков.
Те храмы, что строим мы, — это отражение нашего города, нашей эпохи. Лаконичные решения полностью соответствуют территории и времени. Жулебино или Митино, например, ведь тоже трудно назвать «точно Москва». Что у них общего с Остоженкой, Китай-городом?
И мы ведь еще только в начале пути. Что уж точно характерно для православной Москвы, так это непрерывающийся процесс благоукрашения храмов. Те, что построены сегодня, поверьте, еще будут многажды менять внешний облик, прирастать мозаиками, декоративными элементами, цветовыми решениями. Не стоит думать, что в рамках программы мы строим только «коробку», дальнейшее благоукрашение каждый приход будет делать сам, по своему выбору, по своим возможностям.
— Возможно, вы не согласитесь с критической направленностью наших вопросов. И все же, по вашему опыту, современным архитекторам не слишком интересно проектировать храмы? Или действительно таково современное видение? Или многое, если не все, решает финансовая сторона дела?
— Знаете, на проекте вообще нет никого, кому не слишком интересно. Архитекторов ведь никто не заставлял участвовать. За работу взялись только те, кто хотел и мог. Именно в таком сочетании. Мы обратились в крупные институты, которые были способны вытянуть большой проект, а уж там были сформированы подразделения из архитекторов, интересующихся темой и знакомых с ней. Эти люди — профессионалы и энтузиасты. А по-другому нельзя. Храм не всякому дано построить, поверьте.
Церковь консультирует светских специалистов все время. Наши проекты — это плод большого совместного труда. И развитие архитектурной темы продолжается каждый день. А что касается финансовой стороны дела, то она, конечно, имеет значение. Есть приходы, которые заранее начали собирать средства, искать и заказывать индивидуальные проекты. Они вошли в проект с собственной базой, а есть те, которые организовались только что, когда участок определился. Они выбирают из тех проектов, которые, как правило, разработаны в наши дни.
— Наше место в современной архитектуре, прямо скажем, скромное. Может ли новый российский храм стать тем образцом, который мы предъявим мировой архитектуре, подобно тому как храм Василия Блаженного, Покровский собор на Красной площади, до сих пор является символом России во всем мире?
— Если посмотреть на то, что осталось нам от наших благочестивых предков, — это те храмы, монастыри, которые, как правило, связаны с особыми событиями в истории нашего Отечества, в истории народа, царей, императоров, отдельно взятых людей, например благодарных сельчан. И эти события определяли внешние формы, которые сейчас глубоко западают в нашу душу. Тот же самый храм Василия Блаженного, он же храм Покрова Божьей Матери, который вы упомянули. Он строился многие годы в честь взятия Казани в 1552 году. Потом к нему пристраивались приделы, связанные с рождением первенца в царской семье и так далее. Его архитектурную форму диктовали время и события государственной важности. Точно так же и другие объекты, например обетные монастыри, Николо-Угрешский монастырь, построенный Дмитрием Донским, заложенный в память победы на Куликовом поле. Это шедевр, красота. Когда мы будем связывать творческую мысль с событиями церковно-государственными, особо значимыми, тогда нам будет сопутствовать сам Бог, тогда мы и начнем рождать новые шедевры.