Экспресс следует без остановок
Шрифт:
— Я не Дин, я Дейв, — возразил парень.
Секретарша изменилась в лице, но ничего не сказала.
В экране, мимо которого они пробегали, на миг появилась вся их группа — в алой паутине защитного поля. Потом, для тех, кто успел заметить, возник другой образ: все пятеро в начале этого вагона. Неспешный вальс выстрелов, в замедленном темпе расцветают вспышки на стволе фицджеральдовского автомата…
Последние прыжки принесли их к дальней двери. Волосы Моры 54 с чмоканьем всосались в серебристую поверхность стен.
…Спящая собака на
«Это мое прошлое, — догадалась Мора 54. — Я хочу досмотреть…»
Но поздно. Дверь уже открывалась.
Здесь все было иначе. Перевалившись через комингс, они попали в на удивление тихий мир: колеса стучали едва слышно, пули не свистели. Сам вид вагона тоже изменился: коридор стал шире, потолок — выше. Все заливало ярким солнечным светом. В простенках между окнами появились зеркала, от которых по коридору прыгали блики.
Двери в купе по левую руку тоже были очень странными: деревянные, покрытые резьбой… Элиас Фицджеральд мог похвастаться хорошим классическим образованием, но и он не понимал ни одной руны.
Секундочку, какое классическое образование?.. Он изучал механику.
Воспоминания о техническом колледже в Альбукерке показались вдруг невсамделишными, ненастоящими. Вместо этого в голове поселился образ гранитных стен, обвитых плющом, и преподавателей в длинных мантиях.
— Вы только посмотрите! — воскликнул Гилберт, опуская вниз раму квадратного окна в коридоре.
— Какого ты… — Тимоти чуть было не ударил его по руке, но тут же выругался.
Из раскрытого окна повеяло жаркими, медовыми запахами. Поезд полз по холмам, темно-зеленая тень скользила за ним по верхушкам трав и клевера. Синее прозрачное небо курчавилось белыми облаками у горизонта. Элиас Фицджеральд впервые видел такую красоту… Если не считать того, что он, разумеется, прекрасно помнил ее глазами Элиаса Фицджеральда отсюда. Здешний Элиас также был купцом — а еще укротителем драконов. Два дракона даже сейчас сидели в тубе, пристегнутой у него за спиной.
Правда, они устали. Лучше их не выпускать.
— Чудеса, ложки и лилии! — проговорил Тимоти, сплевывая. — Что сказала бы моя Мег, будь она тут вместо меня!
— Но разве Мег не погибла три года назад? — неуверенно спросил Гилберт. Он казался моложе и стеснительнее, чем раньше. Кольчуга ему совершенно не шла. — Или стой, Тим, или ты погиб?.. Все эти волки, и снег… — он сконфузился. — Ты прав: Мег бы тут понравилось.
— Вот то-то и оно!
— Кстати, волки и тут есть, — Элиас указал в окно.
И в самом деле: серо-бурая спина вынырнула из соцветий ромашек, рядом с ней показалось еще несколько загривков. Мелькнула белозубая пасть с вываленным языком.
— А, розы и розмарин! — Тимоти отстегнул от пояса фляжку, висевшую рядом походной шестиструнной лирой, и сделал пару глотков. — И сюда влезли!
— Спокойно, —
— Вознесем короткую молитву и пойдем, — кивнул юноша-сектант.
— Ты Дин или Дейв? — с любопытством спросил Тим.
— Не имеет значения.
— Я пойду первой, — сказала Мора 54.
До этого она стояла у всех за спинами, ибо закрывала дверь, но сейчас выступила вперед. Элиас только взглянул на нее — и потерял дар речи. Перед ним стояла дева-воительница. Сложно сказать, увидел он этот образ впервые или вспомнил, но в один миг перед ним предстала она целиком: и смуглая кожа, и дымчато-голубые глаза, и черные косы, и серебряный браслет в виде змеи, и лук, полный зачарованных стрел… Он знал, что ее призвали из темных стран под холмами, чтобы служить людям, призвали давным-давно — и забыли отпустить обратно. Теперь она скитается по солнечным землям, которые кажутся ей освещенными луной, и пытается найти путь по границе сновидений, в страну, которую не помнит.
Умом он понимал, что здешний Элиас всегда видел ее такой, с их знакомства в вагоне-ресторане. Помнил он ее и киборгом. Это ничего не меняло. Вся прошлая жизнь вдруг оказалась странным сном. Сердце заныло.
«Да он влюблен в нее!» — подумал «настоящий» Элиас: тот, кто родился в занесенном снегами Глен-Эбби. Очень странно было думать о себе «он».
Мора 54, между тем, не тратя времени, ногой распахнула ближайшую дверь купе. Там никого не было. За окном с опущенной рамой вальяжно шествовали мимо такие же холмы, как и с другой стороны. По коридору пролетел сквозняк, обдав прохладой.
— Где все? — спросила Мора.
— Рискну предположить, что в прошлом вагоне их пожрали… эээ… наргхи?
— Хорошо, а здесь?
— Им понравился пейзаж, и они попрыгали в окна, — колко заметил Тим. — Не зря волчата-то поживу чуют.
— Может, и попрыгали. Фицджеральд, откройте следующую дверь вы.
Мора вернулась в коридор и натянула лук.
— Не смею отказать даме, — согласился Элиас.
Перед следующим купе было зеркало. Проходя мимо него, Фицджеральд краем глаза заметил нечто странное. Там не было видно окна напротив, как следовало. Вглубь зеркала уходил еще один вагонный коридор.
Элиас упал на пол, будто по сигналу.
Тимоти тотчас вскинул свою лиру и даже взял аккорд до мажор, Гилберт поднял меч, а сектант — сложный амулет на цепочке. Одна Мора не двинулась с места.
— Что с вами? — спросила она. — Я не чую опасности.
— Моя госпожа, я не разбираюсь в оптике, однако уверен, что зеркала так не отражают, — произнес Элиас, прижимаясь щекой к полу.
— Какие зеркала? Здесь нет никаких зеркал.
— Вы его не видите? — вдруг заинтересовался сектант. — А что видите вы?