Экстремист

Валяев Сергей

Слава Господи, обошлось, хотя инородцы галдели, будто им сочинили секир-башка. Нервный народец, право слово; а главное, могли бы выучить великий и могучий. Впрочем, надо быть объективным: самые популярные изречения они употребляли. В полном объеме нашей начальной школы. Где мать было самым излюбленным словцом.

Короче говоря, до полудня я занимался черт знает чем, но не делом. За это время господин Орехов три раза мог бы дохилять до границы Гондурас. А товарищ Е.Бень замаскироваться под счетовода плодово-овощной базы в Чертаново.

Затем через

космос объявился Арсенчик. У него был странный голос придушенный. Оказалось, десантника обкормили домашними пирожками со сметаной. И ему было плохо. Об этом информировал дед Евсей, разобиженный, должно быть, что гость дорогой не пожелал вкусить деревенского винца. Я снова предупредил дедка о вреде пития и поинтересовался состоянием жены.

— Порядок, — ответил Евсеич. — Мы тута порядок уводим у дому. Супботничек, значитца.

— А кто там у вас орет, как недорезанный?

— Так, это… порося, — и признался, что животину он решил подарить мне, чтобы я из него вырастил кабанчика.

— Дед, — сказал я, — мне порося не хватало для полного счастья.

— Добрая закуска буде, Александрь, под осень-то.

Я махнул рукой — народ уже готовился к празднику рождения нового человека.

И только после обеда мы начали плотно решать основную проблему. С точки зрения обывателя, наши действия подпадают под УК. Увы, иного не дано. Повторю для тех, кто верит, что проживет в обществе равных прав, где один закон на всех.

Обмен машин на Объекте, по слов Никитина, произошел миролюбиво. Если не считать, что с одного из джипов скрутили запасное колесо. И это в самой запертой зоне на планете? Нет, наш человек даже на плохо обитаемом Марсе найдет что урвать. В личное хозяйство.

Я успокоил друга, как мог, посоветовав стащить колесо у ресторана «Метрополь».

Итак, мы разбились на мелкие группы. Я — первая, Никитин и Куралев вторая, Резо и морпех Коля Болотный — третья. Хакер остался дежурить в усадьбе — следить за писюком и работой турок. Они, конечно, народ беспорочный, да пол-усадьбы захапать могут. В солнечную Анталию. В качестве сувенира.

Возникает увлекательный вопрос: можно ли в десятимиллионном мегаполисе обнаружить солдата в галифе с генеральскими лампасами? Разумеется, нет. Однако если очень надо, то можно.

Существует специальная программа поиска любой фигуры — живой. Тот, кто не успел примерить ореховый костюм, всегда оставляет след. Желает он этого или нет. Главное — выйти на этот след, а остальное дело техники: раскрутить кишки врага, как клубок, выйдя на его подельников.

По прибытию в столицу мы начали выполнять поставленную задачу: Никитин и Куралев отправились на место жительства гражданина Е.Беня, Резо-Хулио и морпех — на его бывшую службу; а я должен был найти лучшего друга-салдофона.

Но поначалу решил навестить контуженных братьев Суриковых. Враг может и подождать, а вот когда ты валяешься на больничной койке, то весь мир не мил. И витаминов жрать постоянно хочется.

Я прикупил экзотических фруктов — ананасов и бананов. Как утверждает медицина:

ананас укрепляет память, а бананы содержат серотонин — вещество, необходимое нашим мозгам, чтобы те подали сигнал всему организму: ба! батенька, да вы счастливы!..

Теперь ясно, почему у нас на каждом углу висят банановые гроздья. Слопал заморский сладкий огурец и чувствуешь себя аборигеном на острове Моруа. После атомного подземного взрыва. Хорошо!

Военный госпиталь находился в парковой зоне. На аллеях прожигал жизнь поправляющийся люд. Все в тех же растоптанных шлепанцах-говнодавах.

В стране можно поменять социально-общественный строй несколько раз, а вот больничные тапочки никогда в жизни.

Пройдя километров пять по казенно-казарменным коридорам, я наконец сыскал отделение, где прибывали мои бойцы. Лежали они вместе в небольшой палате, как в одном окопе. Мне обрадовались необыкновенно. И принялись вопить нечеловеческими голосами: у них все отлично — в башках звенит, как в трамваях, да лекари говорят, временно.

— То есть трамваи уедут, — пошутил я.

— Ага, хавка нормальная, — отвечал на это Валера.

— Кого ты трахнул, — гнул свою линию Олежек. — И когда?

— Перловка отличная, — кивал головой снайпер.

— А, повариху Капу, — понял свое минер. — Она ж как слониха?

— Что, уже пора на полдник?

— Как слон, говорю!

— За стол?

— Слон-слон!

Поговорили, мать так растак. Оставив братьев с их трамваями и слонами, я отправился на поиски лечащего врача.

Лекарь оказался добродушным, проспиртованным малым в звании подполковника медицинской службы. Он поспешил меня успокоить: через недели три слух у братиков будет музыкальным, как у итальянского слоника в десять пудов Лучано Паворотти.

— У соловья, — поправил я безвкусного эскулапа.

— Ну да-ну да, — согласился тот, предложив чистого спирта: за здоровье, свое и пациентов.

Увы, отказался я, на работе. И удалился от соблазна. Выполнять конкретную боевую задачу.

И первым, что я увидел, выкатив на джипе из госпиталя, был дребезжащий старенький трамвай. Но без слона.

По телефончику я связался с друзьями. Новости, равно как и майор Бень, отсутствовали. В квартире проживала матушка, уверенная, что сынок её коптит в речном пароходстве; бывшие же сослуживцы дали самые лестные характеристики любителю катамаранов.

Я передал всем участникам городского ралли привет от братьев Суриковых и приказал отработать речную версию. А вдруг Бень бороздит просторы Москва-реки на шаланде? Неудивительно, что наши пути-дороги не могут пересечься.

Подтверждение этой версии мною было получено от некого Саввы Болтунка, лучшего друга майора.

Тип оказался примерзким. Плюгаш. С испитой рожей. Не человек — выродок шакалий. Пытался меня укусить:

— Паря, сука ментовская! Я — Савва Болтунок! По прозвищу Психованный! Асса!.. — И принялся скакать по своей малогабаритной, сшибая полки, табуреты и бутылки. — У мя черный пояс по кунг-фу! Я счас тя`делаю!..