Экстренная связь с машинистом
Шрифт:
Л е н о ч к а. Да на кой она мне?
М и ш а. Послушай, Лен! Ты ведь у нас… половина художника!
А л и с а. Бывшая.
М и ш а. Тебе чего, рыбку не нарисовать? Я ж не потрошить прошу!
Л е н о ч к а (проглатывая водку). Ладно, давай карандаш! Сейчас потрясу твое воображение.
А л и с а. И мне!
М и ш а (протягивая карандаши). Думаем быстро, рисуем трезво!
Л е н о ч к а. Очень остроумно! Тоже мне, массовик-затейник! Врачеватель душ выискался!
М и ш а (собирая тарелочки). Ща
А л и с а (заглядывая Мише через плечо). Мишенька, скажите сначала мне…
М и ш а (рассматривает рисунок Алисы). Ну, с тобой все понятно, так же, как и со мной, впрочем. Наши рыбки смотрят в одну сторону. Вправо. То есть в будущее, я извиняюсь. А вот Елена прекрасная Павловна рыбку свою не в профиль рисовала. Авангардная у нее рыбка вышла, передовая. В анфас (показывает всем).
А л и с а. Что это?
М и ш а (с умным видом). Здесь может быть два варианта: либо у Ленусика плохое настроение, либо она слишком зациклена на своей особе. «Я» и еще раз «Я». Ее рыбка в себя смотрит. Медитирует.
А л и с а. А моя?
М и ш а. А твоя акула… нет – форель! Разбивает лед. Вперед движется. Аванта!
А л и с а. Какая же это форель? Это щука!
М и ш а. Не важно.
А л и с а. А что, так только по рыбкам гадать можно?
М и ш а. Ну, наверное, нет.
А л и с а. У меня есть один рисунок… (достает из кармана тарелочку). Что вы можете сказать?
М и ш а. Ну, что тут скажешь? На рисунке ты!
А л и с а. В этом я не сомневаюсь. А вот о человеке, который…
М и ш а. Да, тут все просто. Посредственный художник, неудачник, закончил (смотрит на Леночку) что? Муху, Мухинское училище, писал картины, пьесы, снимал кино – ерунду всякую. В общем, отсталый элемент, человек прошлого. (Леночке). Кстати, я понял, почему вы расстались.
Л е н о ч к а (иронично). Что ты говоришь?
М и ш а (ложится, отворачивается к стене). Так же я понял, почему мы с тобой не совпали…
Л е н о ч к а. Боже, да ты философ!
М и ш а. Совков твой всегда влево смотрел, я – вправо, а ты… (засыпает). В общем, будь проще, и люди к тебе потянутся…
Л е н о ч к а. Они ко мне и так тянутся. Болван! (обращаясь к небесам). Господи! Дай мне сил, изменить то, что я могу изменить… Где же Гена?
А л и с а. Думаю, пошел заводить паровоз…
Л е н о ч к а. Зачем?
А л и с а. Вероятно, чтобы ехать.
Л е н о ч к а. Сомневаюсь, что он умеет это делать.
А л и с а. А это не важно. Главное – попытка. Кроме того, мне кажется, ему бесполезно объяснять, что он не заканчивал курсы вождения паровозов.
Л е н о ч к а. Наверно. Ему всегда было бесполезно что-либо объяснять… Очередной каприз. Пускай… (достает трубку, набивает). Никогда мне не везло с мужиками. Никогда… Вот и живу, как придется. Как попало, живу. (ложится, затягивается). Вам с Мишей хорошо: ваши рыбки вправо смотрят, в одном направлении, а
А л и с а. Да какая любовь, Елена Павловна? Туда-сюда-обратно? Тебе и мне приятно?
Л е н о ч к а. Фу, какая ты пошлая! Обыкновенная любовь.
А л и с а. Да что с вами, в конце концов?! Плохо вам?
Л е н о ч к а. Нормально! (затягивается еще раз).
А л и с а. Вы ж на работе! Сейчас не время. После!
Л е н о ч к а. Не смеши меня, детка! После будет поздно. Время уйдет в песок… (пауза). Время белить холсты… (передает трубку Алисе). Знаешь, как трудно найти утраченное время, особенно, если его там нет?
А л и с а (берет трубку). Где там?
Л е н о ч к а. Там…
А л и с а. Странные речи, ей-богу… (затягивается). Он что, очень бедный?
Л е н о ч к а. Кто? Гена? Скорее, наоборот… богатый.
А л и с а. Но… ведь у него нет денег на поезд, не говоря уж про самолет.
Л е н о ч к а. Еще бы! Ему даже негде жить. Влез в долги, продал квартиру, теперь сидит в мастерской.
А л и с а. В мансарде?
Л е н о ч к а (ухмыляясь). В подвале. В грязном сыром подвале. Даже из окна не прыгнешь…
А л и с а. И вид из этого окна, должно быть, соответствующий: мечта Достоевского.
Л е н о ч к а. Пожалела?
А л и с а. Пожалела. И пожелала… Ревнуете?
Л е н о ч к а. Нет… Забирай. Угощаю!
А л и с а (после небольшой паузы). Да! Скверно… Неужели, он совсем ничего не зарабатывает?
Л е н о ч к а. Ну, почему? Иногда продает картины.
А л и с а. Как же вы с ним жили? Трудно, наверное?
Л е н о ч к а. Трудно жить в одной комнате с идеалом.
А л и с а. А он?
Л е н о ч к а. Он обыкновенный. Быть может, чуть добрее, талантливее, умнее меня. Но он живет не здесь и не сейчас, даже не в прошлом, а где-то там, между прошлым и настоящим…
А л и с а. А вы?
Л е н о ч к а. Я? Я в порядке… (смотрит в зеркальце, после паузы). Потому что знаю, как течет время. Оно «проходит сквозь стекла, не оставляя трещин… Старики сидят в тени дерева возле дома, и видят в играющих девочках взрослых и грустных женщин»…*** (пауза). Ты когда-нибудь наблюдала себя со стороны? Нет, не в зеркало, конечно, это я так… Тебе случалось проходить мимо своего прошлого? Это довольно странное ощущение. Знаешь, я вчера имела счастье себя повстречать. В метро. В переходе. Вечером. Себя – маленькую девочку, десять лет назад… Да, я была там… В синем свитере и черных джинсах. Это я играла на флейте песню одинокого пастуха, это я пасла электрички, а мимо шагала уставшая толпа разочарованных за день людей. И шляпа моя лежала на грязном полу. Я играла им долго и грустно, и они бросали монетки. Чтобы вернуться. Потому что каждый вечер они возвращаются сюда, в переход. А я возвращаюсь домой, туда, где по сей день живет мой старый отец, но нет меня. И мне становится страшно… И только время бренчит по карманам мелочью… и зареветь я уже не могу, понимаешь, не могу…