Экстренный выпуск

Макгиверн Уильям

– А кто должен быть там?

Старик несколько мгновений смотрел на Террела, потом холодно и бесстрастно заявил:

– Я поддерживаю полицию.

– Вы боитесь не поддерживать.

– Я ничего не боюсь. Это мой дом, мой город, и я буду за них бороться. Люди, которые построили этот город, возможно, немного хватили лишку. Взяточничество, коррупция - я этого не отрицаю. Но я буду биться против обвинений этой кучки показных реформаторов. Наши заслуги и достижения больше наших ошибок и вины. Когда-нибудь все это поймут.

– Я вижу, вы верите ерунде, которую проповедуете.

Так давайте придерживаться фактов. Эден Майлз убил бандит, привезенный Айком Селлерсом. Ваш партнер подставил Колдуэла. Он совершил убийство - это так же верно, как если бы выдавил жизнь из тела девушки своими руками.

– Полиция обвиняет Колдуэла, - старик стукнув по ручке кресла.

– Почему вы не захотели бороться в суде? Пусть бы Колдуэл выиграл выборы, дали бы ему обвинить вас, привести в суд, - Террел безжалостно впился взглядом бледное лицо старика.
– Айк не хотел этого, верно? Он хотел подставить Колдуэла, обвинить в убийстве. Навсегда устранить с дороги. Так ведь?

Казалось, старик с трудом брал себя в руки.

– Убирайтесь, - дрожащим голосом выдавил он.
– Я достаточно наслушался ваших обвинений. Убирайтесь.

– Хорошо, мистер Брайдуэл.

– Я лечу в Сент-Луис навестить дочь. Меня не будет в городе три месяца. И мне наплевать, что и с кем тут случится.

– Такие люди, как вы, всегда меня удивляют. Конечно, вы построили город. Но где гордость за свою работу? Вы оставляете заправлять всем бандитов - и пусть все летит к черту? Трущобы, плохие школы, загубленные парки - почему все это вас не возмущает? Почему вы ничего с этим не делаете?

– Убирайтесь вон!
– взвизгнул Брайдуэл.
– Не учите меня, что делать. И не сметь мне угрожать, понятно?

Террел медленно покачал головой.

– Вы не пойдете в тюрьму за убийство, мистер Брайдуэл. Вы пойдете в ад.

Брайдуэл не отвечал; он пытался говорить, но с его губ не срывалось ни слова. По испуганному взгляду Террел видел, что все-таки потряс его.

– Спокойной ночи.

От дома Брайдуэла Террел поехал в "Мэншен", большой ночной клуб Айка Селлерса в центре города. Официант Мигель сердечно приветствовал его и передал с помощником записку Конни Блейкер.

– Выпьете?
– спросил Мигель.
– Немножко нашего старого, старого виски? От меня?

– Нет, спасибо, в другой раз, Мигель.

– Как пожелаете.

Несколько посетителей ужинали - тут была лучшая кухня в городе - и слушали девушку, певшую под аккомпанемент нежной музыки отличного рояля. Буфетчики стояли, сложив руки, серьезные, чисто выбритые, в белых куртках, по временам проверяя взглядом, под руками ли приборы, ломтики лимона и апельсина, мясистые вишни и бледные луковки к коктейлям, ряды бокалов и миксеров и кубики льда в ведерке. Атмосфера была спокойной и выжидательной - от гардеробщицы до метрдотеля все были готовы к вечерней сутолоке.

Вернулся помощник и сказал, что мисс Блейкер ждет его в своей уборной. Террел кивнул, попрощался с Мигелем и зашагал по коридору, ведущему в комнаты артистов. Они ждала его в дверях своей гримерной, теплые светлые глаза казались темными.

– Я рада, что ты сумел прийти, - сказала она.

–

Я понял, что у тебя что-то срочное

– Заходи пожалуйста, здесь беспорядок, но есть свободный стул и пепельница.

– Люди жили и умирали, имея и меньше.

Она сильно нервничала, он это понимал: Конни вся дрожала.

Комната выполняла свое назначение - и ничего больше; серые стены, туалетный столик, вешалка и несколько стульев с прямыми спинками.

– Как работа?
– спросил он.

– Довольно неплохо. Я чуть выше разносчицы сигарет. Пою вместе с группой в заключительном номере и немного танцую в кордебалете, - она поспешно спохватилась: - Садись, пожалуйста.

– Продолжай. Тебя приятно слушать.

Он подумал, что это звучит как диагноз. Она была не просто хороша, а хороша, как куколка. На светлых волосах - яркая лента, кожа, как у молоденькой девчушки, без изъянов и без грима. Наряд подчеркивал фигуру: белая блузка, шорты и колготы в сеточку - при её тонкой талии и длинных красивых ногах эффект был потрясающий. Но Террел нелогично заключил, что она не принадлежит к числу шестерок Айка Селлерса. Конечно, она была призывно привлекательной, но куда больше, чем только это. От неё тянуло домом, чистыми детьми и жарким к воскресному обеду, быть может, мартини у горящего камина...Но он мог и ошибаться.

– Зачем ты хотела меня видеть?

Она покосилась на дверь.

– Если я скажу тебе такое, что сможешь использовать - что я буду с этого иметь?

– Обычные простые вещи, - вздохнул он.
– Удовлетворение, самоуважение, спокойную совесть. Неплохая цена.

Она медленно села, глядя ему в глаза.

– И больше ничего?

– Ты имеешь в виду что-то чистое и идеальное - скажем, деньги?

Она скрестила ноги и носком нарисовала круг.

– Вот как...

Свет над туалетным столиком играл в стекляшках на её маленьких черных бархатных туфельках. Она снова покосилась на дверь, и Террел заметил, как её руки до боли сжали края стула.

– Я думаю, мы могли бы провернуть это дело, - сказал он.

– Сколько ты мне заплатишь?

– Конни, я работаю в большой, богатой газете. Но мы не платим нашим информаторам вперед. Мне нужно иметь представление о том, что у тебя есть.

Она вдруг резко качнулась к нему и тихо и отчаяно шепнула:

– Убирайся отсюда. Быстрее убирайся.

Террел быстро встал, но двери уже распахнулись. Он понял, что было поздно. В комнату влетел Фрэнки Шанс, его обманчиво нежные глаза горели от злобы и возбуждения. Позади возвышался один из телохранителей Айка Селлерса, высокий мускулистый парень по фамилии Бригс.

– Я говорил тебе - её не трогать!
– завопил Фрэнки.

– Она не жаловалась, - возразил Террел.

Фрэнки покосился на девушку.

– Мягкосердечная особа, не хочет и пальцем тебя коснуться, и все. Но я прекрасно знаю, ты перебрал, Сэм, и у тебя начали появляться грязные мысли.

– Это слишком глупо даже для тебя, - хмыкнул Террел.

– Айк Селлерс не терпит двух вещей - пьяниц и парней, пристающих к его девушкам.

– Господи Боже, Айк Селлерс - защитник заскорузлых девственниц! Твой ход Фрэнки.