Экстренный выпуск

Макгиверн Уильям

– Позор, правда? Принимать их здесь, уделять им внимание...

Она смотрела на юнцов с добродетельным негодованием.

– А в чем дело?

– Дженни слишком терпелива. А я не выношу мерзости. И никогда не выносила. Такая обстановка вызывает у меня мигрень.

Террел воспринимал все сквозь призму своих переживаний и беспокойства, не отпускающих его сознание и чувства. А Дженни все не унималась. Карш негодяй: её отец и мать были в городе, Карш обещал их свозить на места боев Гражданской войны. Но оказалось, он пообещал (за

несколько недель, что Дженни неохотно признала) взять сына на игру Дартмута. Поэтому произошел большой скандал, закончившийся очевидным решением Карша, и родители Дженни остались сидеть в своем номере.

– Мама с папой приняли это нормально, а что им оставалось, - сказала Дженни.

– Они очень милые, - сказала подруга, недоброжелательно косясь на молодежь.
– Чудесные люди. Знают, что хорошо, что плохо.

– И все, что они хотели, - хмыкнул Террел, - была поездка по полям сражений. А они не хотели, чтобы Майк в негритянском гриме спел спиричуэлс? Или разыграл штыковую атаку?

Дженни посмотрела на него и спокойно бросила:

– Прекрати, Сэм.

– Все всегда беспокоятся о Майке, - сказал Террел.
– И вечно отнимают у него чеки, думая о его собственной пользе.

– Я его ценю, - сказала Дженни жестким, с трудом сдерживаемым голосом.

– Так ценишь, что от этого у него обостряется язва.

Подруга Дженни оскорбилась:

– Ну, я думала, что разговариваю с джентльменом.

– Вы чувствовали бы себя уверенней, раздевая джентльмена. Оставьте Майка в покое. Дайте ему возможность порадоваться встрече со своим мальчиком.

– Что с тобой? Раздражен, потому что не с кем разделить проблемы?

– Вот именно. И хочу дополнительных льгот.

– Почему бы тебе не заняться собственными делами?
– сказала Дженни.

– Почему ты не пишешь? У тебя талант на избитые фразы!

– Ты - язвительный сукин сын.

– Замолчи!

Террел бросил это так резко, что кровь отхлынула от щек Дженни. Он взглянул на часы, и его охватила горькая, бессильная злоба.

– Сэм, в чем дело?
– забеспокоилась Дженни.

– Извини, забудь.

Шел седьмой час. Конни ушла в десять утра. Целых восемь часов. За это время могло случиться что угодно - с ней могли сделать все, что угодно.

Открылась дверь спальни, и вышел Карш, качая головой из стороны в сторону. Делал он это по-шутовски, преувеличенно весело, но напряженно: Террел догадался, что Карш изрядно набрался и неуклюже пытался разрядить обстановку в комнате.

На нем был серый фланелевый костюм превосходного кроя с вымпелом Дартмута в петлице, он был прекрасно ухожен и все в нем было в высшей степени элегантно. Улыбаясь, он старался сосредоточить внимание на себе, зажигая неловко разделившиеся группы яркостью своей натуры.

– Ради Бога, давайте выпьем!
– бросил он, - а потом давайте петь студенческие песни. Но старые! Не эту современную американскую муру. Кто-нибудь знает слова?

Террел

пересек притихшую комнату и взял Карша под локоть.

– Майк, послушай меня, пожалуйста.

– Сэм, приятель, рад тебя видеть. Ты знаком с моим сыном? Ему за меня стыдно, но он хороший мальчик, несмотря на это, или в результате этого.

– Майк, послушай, - умолял Террел, - девушка ушла. Свидетель. Она работала у Селлерса.

Но Карш для него был потерян.

– Старые студенческие песни, Сэм. Это наш бессмертный дух, - он засмеялся, как будто что-то вспомнил.
– По правде говоря, в университете мы занимались совсем другим...

Сын Карша, с легкостью раздвинув строй друзей, сказал:

– Отец, нам пора сматываться. Я не мог тебе это сказать во время игры, но мы сегодня вечером едем в Скайпорт.

Карш - младший был высок и темноволос, и манеры его были чрезвычайно небрежными.

– Ну, подожди минутку, - Карш был сбит с толку и обижен. Вы остаетесь в городе. Все вы. Я же забронировал для вас апартаменты, и для мальчиков, и для девочек. Утром у вас будет завтрак с шампанским, а потом все поедем в Скайпорт.

– Извини, папа, но у нас свое расписание. И мы уже опаздываем.

У Террела возникло ощущение, что безразличная манера парня была не раз проверена; своей небрежностью он, наверняка, как любой подросток, пытался скрыть смущение.

– Мы все возьмем корешки билетов на стадион, если можно, - сказал он, улыбаясь и трогая руку Карша.
– Спасибо за прекрасный день.

– Да ладно, - сказал Карш и потрепал парня по плечу.
– Не стоит. Жаль, что вам пора уезжать. Видимо, я что-то упустил. Но я думал, это будет настоящий праздник. Ну, давайте на посошок. И что-нибудь перекусим. Дай друзьям взбодриться.

Когда Карш повернулся к Террелу, его манеры изменились; чувство пьяного братства исчезло, глаза стали пустыми и холодными.

– Я продолжаю дурачить себя, думая, что есть что-то кроме работы. Но ничего нет.
– Он потряс головой.
– Девушка ушла, да? Когда это случилось?

– Около десяти утра, я думаю.

– Она так важна для твоего материала?

– Важна. Без неё я не могу начать.

– Ты уверен, что её захватил Селлерс? Ты же говорил, она работала на него. Может быть, она по-прежнему на него работает.

– Нет, она не лгала мне, я знаю, Майк.

– Вопрос, насколько мы ей можем доверять. Может, она на тебя обиделась, а? Нацарапала записку и ушла. Нет доказательств, что её забрал Селлерс. Или есть, Сэм?

Террел колебался и хмуро глядел на Карша.

– Откуда ты знаешь, что она оставила записку?

– Проницательность, яснее ясного. Все они оставляют записки. Слушай, подожди в спальне, пока я сделаю ещё один звонок. Я позвоню, потом попрощаюсь с мальчиком. Потом мы пойдем на работу. Ты сможешь все соединить часа за два - за три? Для экстренного выпуска? "Найт экстра"?