Экстренный выпуск

Макгиверн Уильям

– Твой кофе, Сэм.

Он проспал полчаса, и отдых его просто оживил. В квартире приятно пахло кофе и сигаретным дымом, Конни сидела рядом на стуле.

– Тебе лучше?

– Все в порядке.

Он хотел встать за сигаретами, но Конни его опередила, подала пачку и дала прикурить.

Террел удивленно смотрел на нее. Она закатала рукава и повязала кухонное полотенце вокруг талии. Под этим импровизированным фартуком на ней было серое платье, застегнутое спереди от подола до пояса. Пуговицы были коричневыми и блестящими

и сверкали, когда она скрещивала ноги.

– Тебе нужно лечь. Я достала твою пижаму и отвернула покрывало.

– Отлично.

– Ты голоден? Я могу приготовить омлет.

– Звучит замечательно, но я хочу пить, и все.

– Я сделаю. Воды? Со льдом?

– Просто немного воды.

Пока она была на кухне, Террел встал и проковылял в спальню. Постель была аккуратно постелена, пижамные брюки и куртка расправлены на спинке стула. Он выскользнул из пиджака и дал ему упасть на пол, но с рубашкой это не прошло - он едва смог поднять руки к воротнику, а пуговицы казались неуклюжим пальцам булавочными головками.

Конни вошла со стаканом, когда он бессильно опустил руки по швам.

– Помоги мне, пожалуйста, с рубашкой.

– Да, конечно.

Он даже возмутился при мысли, с какой готовностью она ему помогает. Конни отставила стакан, сняла ему галстук и расстегнула рубашку. При виде синяков на ребрах она что-то сказала шепотом, дрожащими губами.

– Тебя могли убить!

– Ничтожная цена за хорошую историю - вот наш девиз.

– Слава Богу, ничего не сломано. Все пройдет. Но почему ты так рискуешь? Разве тебе некому помочь?

– Ты, например. Но ты не хочешь.

– Мой рассказ ничего не изменил бы. Ты ничего не можешь изменить в этой жизни.

– Возможно. Но могу сменить брюки на пижаму, если ты позволишь.

– Да, конечно.

Несколько минут спустя Террел залез под одеяло и дал телу утонуть в мягкой постели. Раздался легкий стук в дверь, он буркнул:

– Входи.

У неё на руке было пальто.

– Я сейчас ухожу. Есть что-нибудь еще, что я могла бы сделать для тебя?

– Не думаю.

Она, нахмурившись, подошла к постели.

– Я сварила свежий кофе. Все, что тебе надо сделать, включить горелку, когда захочешь.

– Хорошо, спасибо.

Несколько секунд они молча смотрели друг на друга. Она была очень бледна, короткие светлые волосы затеняли глаза. Блестящие коричневые пуговицы на её юбке поблескивали при каждом движении.

– Надеюсь, завтра тебе будет лучше.

– Надеюсь. Пока, Конни, и ещё раз спасибо.

Но она стояла, глядя на него, и не пыталась уйти. В конце концов она села на край кровати, глядя на свои коричневые пуговицы.

– Я не знаю, что сказать, правда. Я подумала, может ты хочешь, чтобы я осталась?

– Вот как?

– Да, вот именно.

Она говорила почти дерзко, но бледные щеки начал заливать румянец.

– Знаешь, такого типа вещи всегда

случались с моим ротным сержантом. Террел приподнялся на локте и взял стакан. Всякий раз, когда он получал отпуск, поселялся в отеле и был уже готов постельным подвигам, раздавался такой стук в дверь. Это была девушка, понимаешь? Она его приметила в вестибюле. Ну что ему было делать? Она бы не приняла его "нет"! На следующее утро она говорила ему, что никогда прежде не знала, что такое любовь. Это случалось с ним всякий раз, когда ему давали увольнение.

– Пожалуйста, замолкни!

– Но никто никогда ему не верил. Теперь, я полагаю, никто не поверит мне.

Она начала подниматься, но он схватил её за руку.

– Ну ладно, это не смешно. Почему ты хочешь остаться? Нежность к раненому воину? Что-то вроде этого?

– Не знаю... Я не умею это выразить.

Она взглянула на него, и в свете ночника блеснули слезы.

– Ты заставил меня почувствовать себя бесполезной дешевкой, вот и все. Я хотела хоть что-то сделать...
– она опустила голову.
– Не нужно, извини.

– Очень благородный порыв, - протянул он, странно тронутый и благодарный, и почувствовал себя неловко.
– Не хочешь выпить или сигарету?

Она снова покачала головой.

– Нет, мне пора идти.

– Глупо звучит, но со мной впервые случается что-то подобное..

– В этом твоя ошибка. Ты не подпускаешь к себе людей своей... ну, я не знаю... язвительностью, что ли, или манерой разговора... Во всяком случае, я это чувствую.

Он чувствовал себя невероятно ответственным за её печали.

– Извини, - сказал он.
– Прости за то, что я тебя не подпускал, не давал сказать, что ты хотела.
– Террел отставил стакан и взял её руку. Он не хотел причинять ей новую боль, но не мог найти слов, чтобы выразить свои чувства.
– Не могли бы мы позабыть все плохое?

– Ты на это способен?

Он коснулся её щеки, потом нежной шеи. Когда она повернулась и неуверено ему улыбнулась, Террел почувствовал себя немного смущенным и вздохнул.

– Попытаемся...

Много позже его разбудил звонок телефона. Он приподнялся на локте и включил ночник. В комнате было темно, но мягкий серый рассвет уже пробивался сквозь шторы.

– Мистер Террел?

– Правильно.

– Минутку, вас вызывает Бич-Сити.

Террел спустил ноги с кровати и закурил. Потом оглянулся через плечо и увидел, что Конни с сонной улыбкой следит за ним.

– Извини, - сказал он.

– А мне снился такой дивный сон.

– Закрой глаза и продолжи с того места, где остановилась. Еще рано.

– Все в порядке.

– Все в порядке? Что-то холодновато звучит.

– Мне хорошо. Чудесно, - она вжала в подушку лицо, такое маленькое и бледное в обрамлении взъерошенных светлых волос. Террел нежно коснулся её щеки тыльной стороной ладони.