Экватор. Черный цвет & Белый цвет
Шрифт:
— Нет его, Андрюша, совсем нет.
Я почему-то заранее знал, что он ответит именно так.
— Андрюша, — осторожно задал мне вопрос Волков, — а ты знаешь, почему он сделал это?
Конечно, я знал. Догадывался, по крайней мере. Идиотское стечение обстоятельств: вертолет принадлежал человеку, которого Джонсон считал своим врагом номер один. Может быть, этот человек тоже был среди пассажиров. Этого я не мог знать. А Джонсон не мог знать, что на борту вертолета находится Мики. У меня не было ни сил, ни желания, чтобы рассказывать сейчас всю эту долгую историю, и я ограничился утвердительным кивком головы.
Мы вышли на палубу. Я не пытался идти
— Винт вертолетный прошелся. Когда вертолет упал в море. Совсем рядом с бортом.
— Как это могло случиться? Вертолет же ушел от корабля? — спросил я.
— А хрен его знает, Андрей, этот винт прилетел, как бумеранг. И судно слегка порубил, и Джонсона.
Я с сомнением посмотрел на капитана. Тот нахмурил свои густые брови:
— Ты что же, думаешь, это я Джонсона порешил?
Нет, конечно, Григорий не стал бы этого делать. Ну, а даже если бы и стал, то что мне теперь до этого? Я остановился и присел на корточки. За спиной оказалась металлическая опора неизвестного мне назначения. Обычно таких предостаточно на любом корабле. Я смотрел на океан. Над невысокими волнами повис легкий туман. В этих краях туманы редко бывают, впрочем, откуда мне знать, я же не моряк, меня больше интересуют облака в небе, чем туманы на земле. Или на воде. Но дымка постепенно стала расходиться. Туман поредел, и за ним, словно на лице дамы под вуалью, стали проявляться знакомые очертания. Когда ветер окончательно развеял туман, я увидел город.
Прямоугольники стеклянных башен выстроились в ряд, как будто встречая дорогого гостя. А перед ними, беспрерывно шевеля своими стрелами, громоздились краны в порту. Между кранами и небоскребами лежала лагуна, но с борта «Мезени» ее не было видно. Казалось, что город начинается сразу за портом. Конечно, это было вовсе не так. В Африке вообще все всегда бывает не так, как кажется на первый взгляд. В одном я был уверен. Город называется Абиджан, здесь есть хорошие гостиницы с саунами, тренажерными залами и джакузи. А накрахмаленные простыни приятно хрустят, когда ложишься на них в первый раз. Здесь есть ночные клубы и дискотеки, а таксисты всегда улыбаются, потому что этого от них требуют владельцы таксомоторных компаний. Здесь не увидишь детей с культями вместо рук и ног, играющих в футбол на костылях, а в прохладных офисах с тобой о делах будут вежливо говорить приятные молодые люди в строгих костюмах с галстуками. Абиджан это очень хороший город. Идеальное место для любителя безопасной африканской романтики, который всегда успевает вовремя остановиться на грани. А я возвращался из-за грани, с той стороны. Я хотел порадоваться башням Абиджана. И не мог. Я просто не знал, что мне там делать. Но там, откуда я плыл, делать мне уже точно было нечего. Когда не знаешь, что делать, всегда иди вперед.
«Мезень» не пустили в лагуну.
Мы стояли на палубе и смотрели на город. Уже собиралось темнеть, и закат выкрасил гребешки мелких волн в багровые тона. Рассекая красноватые воды залива, в нашу сторону двинулся пограничный катер. Григорий тихо подошел ко мне и сунул в руки железную китайскую фляжку с приваренным к ней гвардейским значком. Фляжка была полной.
— Возьми, Андрюша, это подарок от Гриссо.
— Что это?
— Да так, отличная штука для нервов. Будет тебя колбасить, глотни чайную ложечку.
— И что?
— И ничего. Тебя сразу попустит. Только помни: одной ложки достаточно. Очень сильная штука.
Я пробормотал «спасибо». И только, когда катер швартовался к борту «Мезени», я сообразил, к чему это Григорий клонит.
— Погоди, Гриша! — подтянул я его за плечо к себе поближе. — Ты что же, на берег не идешь?
Волков помотал головой:
— Нет, я возвращаюсь.
— Возвращаешься?! — удивился я. — Но ты же собирался уехать из Африки!
Григорий пожал плечами, что означало «все в жизни однажды меняется».
— Гриша, но ведь там идет война! Если ты туда вернешься, тебя расстреляют!
— Кто? — спросил Волков.
— Ну, кто-кто? Все! Да любой, у кого есть оружие.
Григорий улыбнулся, словно знал больше других о будущем.
— Андрей, там у меня проблем не будет, поверь. Тайлера посадят. На его место придут другие люди. А я со своей старушкой «Мезенью» на хлеб всегда заработаю. Вот и заведение мое после войны нужно будет в порядок привести. Сам видел, и там нужно будет копейку вложить.
Он смотрел на меня, улыбаясь, как идиот на доктора в психлечебнице. Я слушал его и поддакивал, словно боялся, что его тихое помешательство перейдет в буйную стадию. Но потом я подумал, что не стоит подыгрывать сумасшествию других, иначе и сам сойдешь с ума.
— Гриша, ты чего, белены объелся? — возмутился я. — Или настоек своих обпился?
— Там! — развернул его я в сторону Либерии. — Плохо! Понимаешь, плохо!
— Здесь! — снова повернул я Григория лицом к небоскребам. — Хорошо! Повтори, если ты такой идиот: «Хо-ро-шо»!
— Андрей, я не сумасшедший, — продолжал улыбаться Григорий. — Еще несколько дней назад я хотел сбежать оттуда не меньше, чем ты. Но теперь подумал. Что ждет меня дома, в Калининграде? Ничего. Даже дома нет. Дома я бомж с пароходом, который ни одного рейса в России не сделает. У меня там нет никого. А в Монровии у меня есть мой подвал и Гриссо. И, знаешь что? Сейчас он, наверное, единственный человек в мире, которому я нужен.
— А еще ты нужен этой девушке, — улыбнулся я криво. — Племянница она его или как ее там?
— Ну, разве что, этой девушке тоже, — серьезно подтвердил Гриша. — А в России меня никто не ждет.
И он схватил меня за грудки, а потом тихо засипел в лицо:
— Ты понимаешь, Андрей, как это бывает, когда тебя никто не ждет? Думаю, что понимаешь.
Я осторожно убрал его руку:
— Знаешь, Гриша, давным-давно один мудрый грек сказал, что в одну и ту же реку нельзя войти дважды. Я никогда не слушался старших и, тем более, древних. Я вернулся в Монровию. Вошел во второй раз в одно и то же дерьмо. Посмотри на меня. Теперь ты видишь, что из этого получилось?