Экзамен-2
Шрифт:
Я поднял глаза. Жена смотрела… С восторгом! С радостью. Без малейших признаков гнева или неудовольствия.
— Что ты так смотришь? — И интонация весёлая, с подковыркой. — Неужели ты думал, что я буду сейчас тебя ругать? Видел бы ты себя со стороны! Только ушей не хватает, чтобы прижать. Коля, мне, конечно, приятно, что ты меня так ценишь, но я всё-таки не ваша женщина. Я хаарши.
— То есть, ты не сердишься?
— Коля, на что мне сердиться? Тебе было приятно, ты был с самкой, но после этого по-прежнему любишь меня и ценишь
Я накинулся на Хаш, ухватил её за шерсть и прижал к себе. Какое облегчение! Как всё-таки здорово, что она не человек!
— Я даже подумала, может, взять её нам? Это, конечно, дорого, и сразу мы не потянем. Но там, в твоём мире, может и получиться. Я знаю, есть такие рабыни, они специально готовятся вот так работать. Только там их готовят на сразу несколько самцов, а тут…
— Хаш! — я схватил её за морду и повернул к себе, строго поглядев в глаза. — Зачем нам рабыня?
— Для тебя! — испуганно пискнула хаарши.
— Скажи честно, тебе со мной неприятно?
— Нет, Коля! Мне очень приятно, что ты делаешь! — она смотрела прямо и открыто. И если врала — то с высочайшим искусством. — Но я же скоро буду недоступна!
— Когда?
— Ну, месяца через три-четыре…
— Но это же ненадолго?
— Как сказать. Не могу ручаться. Но так, как она, я всё равно не смогу. Я же не рабыня. Я не смогу подчиняться с удовольствием. Так, чтобы аж потечь от этого. А ты будешь ею пользоваться по необходимости! А потом нашим детям потребуется присмотр и внимание.
— Знаешь, давай вопрос о рабыне мы отложим на как-нибудь потом. Сейчас-то ты доступна?
— А ты хочешь?
— Спрашиваешь! Да за то, что ты такая… Такая…
— Какая?
— Такая… Хорошая! Я готов тебя…
— Ну, попробуй!
И Хашеп игриво задрала хвост.
Ну, наконец-то!!!
Утром ко мне подошёл Урриш.
— Хаал недоволен.
— Чем я провинился? — я сделал ладошками характерный для хаарши жест «Весь во внимание». За отсутствием ушей приходилось пользоваться вот такой имитацией. На Урриша это произвело неизгладимое впечатление. Он полминуты переводил взгляд с меня на мои руки и обратно. Потом сглотнул.
— Ты вчера говорил с ним о глупостях. А главного не сказал.
— А что было главное?
— Почему Сисишеп видела у твоих дверей Рамарупара?
— Я тоже его видел.
— Что он там делал?
— Не знаю.
— И ты благородно никому ничего не сказал?!
— Почему «благородно»? Я не знаю, что он там делал! Может, в сортир шёл.
— Мимо твоих дверей?
— Ну, не знаю я!
Урриш покачал головой.
— Если тебе твой хвост… То есть, жизнь не дорога — подумай хотя бы о ней.
— А что, была какая-то опасность?
— А что бы ты сделал, если бы они на тебя напали вдвоём?
Я стиснул зубы. Вчера я был беззащитен,
— Поскольку так измазаться, как вчера, хаал больше не желает — вам предоставляется возможность разобраться друг с другом официально.
Если на счёт «измазаться» я ещё понял, это такой эвфемизм «опозориться», то на тему «разобраться официально» — это что-то новенькое.
— Не понял...
— У него к тебе претензии. У тебя к нему претензии.
— У меня к нему нет претензий.
— То есть, ты отдаёшь Хашеп ему и ешь в своё удовольствие?
— С чего это? Об этом разговору не было!
— Значит, и у тебя к нему претензии. Вы делите одну самку. Вот и на здоровье. Через четверть часа подходи на тот двор, где мы занимались охотой. Там вы сможете вдосталь помутузить друг друга.
— Но я не хочу!
— Можешь не приходить. Тогда отныне ты не допущен к столу, и дальше разбирайся, как хочешь.
— Но я не могу! Меня не учили драться с хаарши!
— А вот это, кохаро, твои проблемы.
— Почему ты называешь меня «кохаро»?
— Потому, что я старше тебя.
— Это понятно. Но кохаро — это же подросший ихе, щенок. Но разве я — ихе? Я же другого вида.
— И тебя сейчас интересует именно это?
— А что меня должно интересовать? Я же не умею драться. Так что как всё получится, так и получится.
— Поэтому ты должен заранее решить, как получится, — бросил через плечо Урриш и удалился.
А я кинулся «домой», в нашу комнату.
— Хашеп! Я не знаю, что делать!
— А что случилось?
— Твой… Ну, этот, как его…. Рамапутра… Бросил мне вызов на бой!
— Он не мог бросить тебе вызов. Вы из разных общин, и, кроме того, вы оба на территории храма. Вот если бы ты вышел отсюда…
— Ну, тогда твой папа разрешил битву!
— Да? Тогда иди, любимый. И помни, я жду обратно одного из вас.
— И это всё, что ты мне скажешь?
— Коля, извини, но вот именно сейчас я не буду тебя жалеть. Извинишь?
— А при чём тут это?
— При том, любимый мой человек, что ты ищешь причину, чтобы не ходить. Ты надеешься на чудо, на меня, хоть на что-нибудь, лишь бы не делать то, что тебе неприятно.
— Трус, да?
— Это не важно, Коля. Ты можешь быть трус, слабак, кто угодно. Это не важно. Я люблю тебя не потому, что ты смелый или отчаянный. Просто вот именно сейчас ты не можешь позволить себе быть трусом. Это просто невозможно. И как бы тебе ни хотелось изменить окружающее — ты можешь сделать это только одним способом. Пойти и встретиться с ним нос к носу. Поэтому я говорю тебе то, что тебе сейчас очень нужно. Я буду ждать одного из вас. А кто им окажется — это в твоих руках. Ну, иди!